Ким Слэйтер
Запертая в своем теле
K.L. Slater
BLINK
Copyright © K.L. Slater, 2017
This edition is published by arrangement with Darley Anderson Literary, TV & Film Agency and The Van Lear Agency
© Екимова Н.В., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Тогда
Ты этого не знаешь, но я слежу за тобой. Слежу постоянно.
А когда наблюдаешь за кем-то долгое время, всегда хочется дать этому человеку совет, подсказать, что он делает не так.
Но ты все равно не послушаешь — ведь ты из тех, кто всё знает лучше всех.
Из тех, кто идет по жизни, смеясь и не замечая опасности, даже если та маячит прямо перед носом.
И все же мне хочется поделиться кое-чем, как если бы ты была моей подругой. Ты ведь даже не представляешь, что бывает столько боли сразу… пока не представляешь.
Потому что об этом я и хочу рассказать.
Ведь это так просто…
Сначала, когда приходит понимание, что твоего ребенка больше нет, то кажется, что это — самое ужасное, что только может случиться.
Но скоро настает момент, когда кровь словно начинает уходить из тебя по капле, а ты ничего, совсем ничего не можешь сделать, чтобы это остановить, но будешь чувствовать, как она течет не переставая. И тебе будет наплевать, потому что все мысли — только о ней, о твоей девочке.
Сорок восемь часов.
Ровно столько ты будешь балансировать на грани безумия, веря, надеясь, что все еще можно отыграть назад. Потом перестанешь спать, тебе начнут колоть седативные препараты, и каждый раз, выплывая из наркотического сна, ты целую секунду будешь думать, что всё в порядке. Что всё случившееся — лишь плод твоего воображения.
И когда ты решишь, что вот это и есть самое худшее…
Именно тогда начнет уходить надежда, совсем как снег, съезжающий с крыши во время оттепели: потихоньку, потихоньку катиться к краю и всей своей массой обрушиваться вниз.
Но если надежду можно сравнить со снегом, то отчаяние, которое занимает ее место, похоже скорее на лед: твердый и острый, он в клочья кромсает душу.
А окружающие, все до единого, твердят бесполезную мантру: «Что бы ни случилось, не теряй надежды».
Но они опоздали. Надежда уже потеряна.
И тебе опять покажется, что это и есть самое худшее. И снова ты ошибешься.
Потому что скоро поймешь: настоящий кошмар впереди.
Часть I
Глава 1
Тик-так, тик-так — тикают часы.
Они на стене, я вижу их краем глаза.
С другой стороны — лужица света. Окно. За ним — мягкая, приглушенная масса. Я думаю, что это может быть зелень. Она мягко касается стекла, шепчет, когда все остальное в этой маленькой белой комнате молчит.
Но вот раздаются голоса, шаги. Я слышу их через дверь.
В комнату входят врачи, и я напрягаюсь, стараясь уловить их движение в этой размытой белизне. Их двое. Каждый день они приходят в одно и то же время, когда свет за окном становится мягче. Так я узнаю, что наступил полдень.
Сердце начинает биться быстрее. Может, сегодня они поймут, что я еще здесь, за этой невидимой, непроницаемой перегородкой, отделяющей меня от мира?
Для них я нахожусь в вегетативном состоянии — лежу на узкой кровати подобно трупу, разве что глаза все время открыты. Но мысленно я уже вскочила и колочу раскрытыми ладонями по несуществующему стеклу. Кричу, чтобы меня выпустили.
«Посмотрите на меня! Посмотрите, я здесь!»
Они не смотрят. Точнее, смотрят куда угодно, но не на меня. Они говорят обо мне, наблюдают за мной издали, но не дотрагиваются. Не смотрят в глаза.
Если б они только посмотрели внимательно, то увидели бы, как еле заметно трепещет веко, как почти неуловимо дрожит палец. Господи боже, уборщица и та распознала бы искру жизни, если б только смотрела на меня хоть изредка.
— Как это жестоко, — тихо говорит женщина-доктор, делая шаг к кровати. — На вид она как живая…
«Я живая, — кричу я внутри себя. — Я ЖИВАЯ».
Собрав все силы и всю решимость, усилием воли направляю их в руку, которая недвижно лежит на бледно-голубом одеяле. Левую руку. Она ближе к ним, к их невидящим глазам.
Все, что мне нужно сделать, это шевельнуть пальцем. Чуть-чуть подвинуть ладонь. Хоть на миллиметр, хоть на волос. Может быть, тогда они заметят?