Я теперь думаю: вот потому и не было ее до начала шестидесятых, чечевицы-то. Весь урожай шел в лагеря. А когда лагеря позакрывали - потоки чечевицы направили в магазины для гражданского населения. Ешьте. Теперь ваша очередь.
Временно.
***
Видела в магазине буженину "Имперскую" и свинину "По-царски".
Я не понимаю, почему монархические мечтания приписываются свинье, а баранина, например, никогда в претензиях на трон не была замечена.
Рыба при этом пошла по линии МПЦ: уха монастырская, уха архиерейская. рыбно-овощные котлеты монастырские, этсетера.
Это можно понять: пост и прочее. Но что делает свинья в порфире, я как-то не понимаю. Не чувствую, что ли.
***
Big Brother is watching you.
Пару дней назад упомянула стиральную машину? Упомянула. Теперь моя почта обвешана рекламой стиральных машинок, и даже выбежало целое окно сайта, предлагающего купить чего душенька захочет: и с фронтальной загрузкой, и с небывалым отжимом, и с космическими таймерами какими-то.
А то давеча обсуждала в чате (в чате! strictly private!) лечение зубов, - так теперь нет такой клиники, которая бы не предлагала мне, в маргиналиях фейсбука, быстро и качественно вырвать все мои прекрасные зубы и заменить их на еще более прекрасные, фарфоровые, керамические, белые-белые, вечные-вечные, и всего за миллион какой-то.
Как писал Тимур Кибиров:
А брокер с дилером и славный дистрибьютер
Мне силятся продать «Тойоту» и компьютер.
Вотще! Я не куплю.
Знайте, проклятые: я рекламостойка и меня вашим барахлом не соблазнить.
***
Есть целый жанр: говорение мимо слов. Поясню: говорящий хочет высказать какую-то мысль, и ему это, в общем, удается, но слова при этом он использует какие попало. И даже не совсем так: он думает, что у этих слов вот такой смысл.
А смысл совсем другой.
У моего свояка Саши, живущего в Нью-Йорке, корреспондент тамошней русской газеты пробовал взять интервью. Саша уклонялся. Журналист уговаривал его, умасливал:
- Да кто же вас не знает, Саша! Я всем говорю: Саша - персона нон грата!
А моя сестра Катя в далекой молодости ехала в поезде из Ленинграда в Москву с молодым человеком. Места у них были в разных купе, а им хотелось вместе. Тем более, что там было двухместное купе, и оно пустовало.
Вот они пошли к проводнику и просят: а можно мы перейдем в это купе вдвоем? Проводник лукаво посмотрел на пылкую разнополую молодежь и эдак игриво сказал, погрозив пальцем:
- Можно. Но - только до изрядных мотивов!
***
Вещи, как известно, пропадают, - часто при странных обстоятельствах - и больше не возвращаются. Ну, то, что происходит со стиральной машиной и носками, знают все. Это общемировая загадка, и по-американски стиральная машина вообще называется sock eater, носкоед.
Конечно, существуют рациональные объяснения такому странному выборочному исчезновению. Их три:
1. Машина всасывает носки через дырочки крутящегося барабана при отжиме.
Это объяснение невежественное и смехотворное.
2. Носки запутываются в другом белье, например, заваливаются в угол пододеяльника и там тихо лежат, как плоские мыши.
Это не объяснение, а попытка увильнуть от него, так как опытный стиральщик, в бешенстве от очередной пропажи, выворачивает и перетряхивает все белье, а пододеяльники так даже и гладит утюгом; не уйдешь.
3. Вам так кажется.
А вот не кажется. Я прожила около десяти лет в квартире на Полянке (это была лучшая квартира в моей жизни, и я когда-нибудь напишу про нее, а в рассказе "Легкие миры" я уже писала про то, как я воровала стройматериалы для ее ремонта).
Всякое счастье кончается, и из этой квартиры мне пришлось съезжать. Квартира оголилась до обоев, которые, впрочем, я тоже ободрала, чтобы досадить попу-комсомольцу, неправедным путем выгнавшему меня, как зайчика, из моего домишки. Обои содрала и двери вынесла. Так что все-все открылось моим взорам, и в углах, под призраками диванов и кроватей, нашлось некоторое количество исчезнувших носков. Штуки четыре, чтобы быть точной, непарные.
А я давно затаила тяжкую думу против своей стиральной машины и потому одиночные носки, доставаемые из нее, не выбрасывала, а аккуратно хранила в отдельной коробке. Хотя время было советское, и купить хорошие носки было проблемой, а у меня дома было трое мужчин, не фунт изюма, но хранила я носки не из бедности и бережливости, а из мстительности. Звали ее "Ока". Полуавтомат. Ненавижу!