В общем, терзаемый такими мыслями, следователь решил лично осмотреть камеру Љ57. По лабиринту коридоров он стал искать проход к комнатам узников. Он долго бродил по забытым всеми подземельям, и ему мерещились крики людей, страдающих от тягот этого места. В какой-то момент, среди каменных плит и деревянных балок он понял, что заблудился. В ужасе он крикнул и ударил по стене, после чего еще раз вскрикнул уже от боли. Он стал чесать болящую ладонь, и вдруг услышал вдалеке лязг ржавого металла, который с каждой секундой становился все громче. Следователь прислушался, и стал смотреть в сторону, из которой доносился звук. Через минуту из одного из проходов вышла груда поломанных ржавых доспехов с алебардой, из-под шлема которых виднелось тусклое голубоватое свечение. Стальная перчатка схватила левое плечо следователя, и из забрала раздался низкий голос, звучавший словно издалека:
- Нарушитель.
- Я с императорским указом!
Шлем выжидающе уставил на чиновника два синих огонька, служивших ему глазами. Следователь спешно достал указ и показал доспехам. Сразу же стальная рука безмолвно отпустила его. Мужчина спросил:
- Ты - один из стражей Алибердиума?
- Да.
- Проведи меня к камерам.
- Слушаюсь.
Страж повел его через коридоры, постоянно поднимаясь на лестницах. В какой-то момент они остановились перед старой металлической дверью, и страж сказал:
- Камеры здесь.
- Я могу тебя позвать в случае надобности?
- Да.
- Где ты будешь меня ждать?
- Я не буду ждать, я продолжу патрулировать.
- Ты точно меня услышишь?
- Я слышу все, что происходит в Алибердиуме.
- Хорошо, пока иди.
Доспехи ушли, и чиновник открыл дверь. Перед ним оказался крутой спуск в темные коридоры, в которых практически не было света. Он сразу начал спускаться по узкой лестнице, но воздух внизу был настолько тяжелым, что, казалось, его можно было брать в руки. Следователь встал, привыкая к воздуху, и позвал стража, после чего попросил факел. Когда его принесли, он достаточно привык к боли в носу, и пошел вниз.
Из-за такого воздуха факел постоянно гас, так что чиновник каждые несколько минут зажигал его вновь. Он брел среди комнат с решетчатыми дверьми, и, спустившись на три пролета, нашел нужную камеру с ржавыми цифрами над дверью. Чиновник показал указ двери, и она со скрипом отворилась.
Внутри была сгнившая кровать, маленькое окошко над ней, и низкий стол без стула. Следователь внимательно изучал комнату в поисках возможного трупа, но ничего не нашел. Он ходил в четырех стенах минут пять, боясь, что не разглядел что-то в темноте, после чего решил, что с заключенным все в порядке, и документ без печати был лишь небольшим недоразумением. Он хотел уже уйти из крепости, но случайно увидел на одной из стен царапины. Любопытства ради он подошел к ней и рассмотрел их. Это оказались записи узника, выцарапанные острым камнем, но написанные достаточно красивым почерком.
"Уже третий год сижу здесь. Здесь так скучно, что я решил писать. Бумагу мне не дают, поэтому пусть дневником будут стены".
"А я ведь дневник начинал! Скажу, что было с момента последней записи: ничего"
"У меня появился сокамерник! Такой приятный человек, убил старушку, чтобы избавиться от долгов. На 16 лет угодил!"
"Мы придумали игру "камешки". Подбирали с пола камешки и пытались что-нибудь соорудить. Пришла стража и забрала их, я даже для записей камень чуть не упустил".
"Извини, стена, что я не писал почти год. Ты слышала, как нам здорово здесь было! К нам же стали поступать революционеры, так у нас теперь весь коридор обсуждает политику. Я сам слабо верю в их успех. Что-то в последние годы, по их словам, дела на фронте как-то не очень. Половину их армии сжег дракон, да на что они надеются?"
"Сокамерник пытался меня убить. Больше не буду с ним десертом делиться"
"Похоже, я скоро выйду! Я был неправ, революционеры победили, и нас всех амнистируют!"
"Как-то странно они делают. Иногда уводят за день троих, а иногда по четыре дня надо ждать, чтобы хоть кого-то забрали. Но ничего, сейчас все только и говорят о свободе. Я и сам счастлив, но послушать только тех, кто на пожизненном сидел! Эта сцена приятнее, чем мертворожденный, вдруг сделавший первый вздох! Как я за них рад. Мне-то в любом случае пара месяцев оставалась, а они..."
"В моем коридоре не осталось заключенных. Скоро точно моя очередь!"
"Уже несколько дней из коридоров не слышно ни одного звука. Даже проклятые стражи передвигаются бесшумно, а их сверкающие тела остаются безмолвными. Ну что ж, буду вести полноценный дневник"