Куда двигаться будем? Не то чтоб было много вариантов. Не очень. Но в целом разделить их можно на несколько категорий, и тут много зависит от того, кто чей человек, на что способен или напротив, не способен, и чего от него можно ожидать. Поскольку обратно в этой жизни с какой угодно энергией и верой в себя и в чудо провернуть маховик истории ни пытайся, он не проворачивается. Точь-в-точь, мясорубка. Разбитое не склеить, не собрать и не восстановить. Что упало, то пропало. Новое, конечно, смайстрячить можно, но будет ли оно лучше старого – вопрос. Да и насколько старое было хорошо – тоже вопрос. Мы-то из него помним не то, что в нём было никуда не годного, а исключительно хорошее. Такая особенность у памяти человеческой. И кабы взять оттуда это хорошее, да прибавить то, что теперь хорошего, и ещё ото всех прочих времён и стран его понемногу в общий пирог замесить… А что на самом деле выходит? Всё, что в старом мире у нас было плохого, то и в новом остаётся, никуда не девается. К нему вдобавок – то, что до него плохого было, и то, что нынче новое наросло. Ну, и у соседей прибираем себе их специфические говны собачьи. И вот это всё вперемешку с нормальным образует систему, в которой живём и будет жить впредь, поругивая её, как у нас водится, но выгребая по мере сил и возможностей.
Хочется, конечно, чтобы всё было по уму и по справедливости, но так никогда не было нигде, и у нас не будет. Да и нигде не было и не будет. Хоть тресни, наверх вылезают, выплывают и выкарабкиваются самые жестокие и хитрые, подлые и алчные, амбициозные и себялюбивые – даже если до поры они тихушничают и кустиками прикидываются. И они таких же, как они сами, везде ставят, только послабее, чтобы те их самих не схарчили. Либо своих детей и прочую родню. Либо приятелей молодости, а иногда и попросту собутыльников, чтобы было с кем накатить. Или интимных партнёров обоего пола. Где на должность пресс-атташе или секретаря, а где и начальником, и совсем даже не обязательно мелким. Так что жена бывшего московского мэра, как человек, от которого в столице очень многое зависело, уже за счастье вспоминается. Да и к Раисе Максимовне Горбачёвой с годами всё меньше претензий. Ну и, понятно, крестники и крестницы этого начальства наверху сидят, а также многочисленные представители местной элиты. Или «элиты», поскольку на местах помимо представителей старых кланов, после 1991 года очень быстро забывших о своей карьере в советские времена, и превратившихся в ревнителей то ли узко национального, то ли имперского, то ли ещё чего, ещё и вполне откровенных бандитов много. Такая уж жизнь…
Ну был человек бандосом или нет, быль молодцу не указ. Да и не только молодцу. Там не только «крёстных отцов» в ассортименте полный набор, но и «крёстные матери» не редкость. Страшное это дело, когда баба бандит и лидер группировки. С ней не договориться: жалости не знают и к сантиментам не склонны. А с прорывом по карьерной лестнице у них всегда всё в порядке. Современный этикет требует равное гендерное представительство на всех уровнях власти, как в Америке и Европе заведено? Требует. Ну и… Так что чтобы всё в этом мире было по заслугам и по совести, уже не требуем, не просим и не рассчитываем – взрослые же люди, в самом деле?! Кто что прибрал, тот тем и владеет. Ну, или детям своим раздал, в рамках передачи по наследству, или так, заранее. Если, конечно, более сильная банда у него с чувством хорошо выполненного долга всё это не отобрала. Поскольку, напомним читателю из сицилийского фольклора, что согласно распространённой поговорке «Коза ностра» «грабить грабителей, являющихся грабителями грабителей, не грабёж». Так что на них там обижаться, которые сверху сидят, неконструктивно и бесполезно. Натура у них такая. Против природы не попрёшь? Не попрёшь. Ну, они и не прут, сколько снизу ни пищат и ни обличают. Хотя кто поумнее, низы прикармливать не забывает, пускай даже скудно. Иначе толпой навалятся, всё отберут. Про революцию 1917 года у нас более или менее помнят. Не в Америке живём.
Вопрос в итоге не в том, хорошо или плохо они поступают. Плохо, конечно. Иногда попросту подло. Но – из «Всей королевской рати» Роберта Пенна Уоррена: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его попросту не из чего сделать». Так и живём. Остаётся после человека и его команды больше и лучше, чем они прихватили? Равна ли сумма добра и зла в их жизни, и не перевесил ли баланс сотворённого ими в ту или иную сторону? И если перевесил, то куда? Что сделал разбойник с прихваченным добром? Перепродал? Бедным отдал? Уничтожил или по незнанию, или специально, потому, что счёл это более выгодным? А то и по дури? Развил и раскрутил не по-детски, или загнобил и сгноил? А страна это, город, изобретение, институт и его содержимое, а то и целое направление в науке или промышленности, университет или больница, сад или поле, лес или месторождение, музей или коллекция, заповедник или океан – какая разница? Что было, что стало – единственный критерий. Поскольку если ждать, чтоб командовали всем и всё решали достойные – умные, совестливые, профессиональные, честные и талантливые, жизни не хватит. Так и будешь стоять на обочине, пока она мимо уносится…