23
Во сне — снова концерт. Торжественный, сборный. Огромный зал — то ли «Смолярд», то ли Дворец съездов. Я стою за кулисами, передо мной выступает вокальное трио Алла Йошпе — Ирина Понаровская — Максим Леонидов (уже круто). Они по очереди поют какие-то умеренно-антивоенные лирические куплеты и вместе подхватывают припев: «Тихо льётся от нас музыкальный романс…»
Я во сне даже вздрогнул от красоты.
А помните (без всякой связи) в конце девяностых вдруг стали популярны мужские дуэты? Два здоровенных сверх меры накачанных мужика синхронно, как им казалось, скакали на сцене и что-то пели в унисон. Скакали они средне, пели скверно (хотя фонограмма, без которой это действо не обходилось, могла быть и поинтереснее). Несмотря на это они были в определённой степени популярны, что вводило меня в замешательство — я не испытывал ничего, кроме чувства неловкости за них.
Куда чего подевалось?
24
Мир рассыпался в прах, утекал сквозь пальцы. Мир, который, как ему казалось, всегда стоял на нескольких незыблемых опорах. И вот они закачались, сделались прозрачными. Одна из этих опор называлась «правда всегда победит». Он даже не помнил, чтобы ему в детстве это как-то объясняли или вкладывали в голову — просто было совершенно ясно: врать непродуктивно, потому что правда всё равно вылезет наружу. И сразу победит. Лев Толстой, детские рассказы. И вообще — не лжесвидетельствуй.
Мир маленький, но всё-таки очень большой. Всё, происходящее в нём, происходит медленно и неотвратимо, поэтому если ты видишь, как на его опорах проступают метастазы — пить Боржоми уже поздно, дело вошло в крайнюю стадию. Он не заметил, в какой момент слово «правда» обесценилось, утратило смысл. Его заменило бездушное слово «информация». А дальше — её трактовка, подача и кто громче кричит. Сегодня межгосударственный диалог выглядит примерно так:
— Вы на нас напали!
— Ага, как же. Это вы на нас напали!
— Но есть же съёмки со спутников!
— Ха! Хорошие съёмки. Сами рисовали?
— Посмотрите — разрушенные здания, убитые люди!
— Ну всё правильно. Вы напали и получили достойный отпор. Это акт возмездия!
Он отлично помнил, как его покоробило, когда в «Бесславных ублюдках» всё верховное командование Рейха, включая Гитлера, было расстреляно в парижском кинотеатре. Ну не было такого! А кино чудесное, популярное, и он вполне допускал, что уже через несколько лет это может стать частью истории, заменит учебники в школе. А потом Тарантино снял «Однажды в Голливуде», где доблестные артисты вдруг перебили всю банду Мэнсона, и оказалось, что это у него такой новый творческий метод. Какая разница, было или не было? Это искусство. Привыкайте.
Вы ведь знаете, что, например, Холокоста не было? Ну, это всем известно. Евреи сочинили. А завтра расскажут, что и Гитлера не было — это фейк. Да вы посмотрите на него — это же карикатура! Кукрыниксы придумали. И найдутся те, кто в это поверит. И их будет много — идиотов всегда хватало, а нынче урожай просто небывалый.
Новая игрушка человечества — Искусственный Интеллект — любви и интереса не вызвала. Вызвала разве что настороженность. И товарищ его, профессор, работавший с этим самым интеллектом в Америке, настороженность эту только усилил. Он рассказал интереснейшую вещь — он ставил такой эксперимент: просил ИИ подготовить, например, материал по художникам Возрождения. Когда материал был готов, он сообщал этому ИИ: всё прекрасно, только вот художника Леонардо Да Винчи на свете никогда не было. Как так, изумлялся ИИ — был! Да нет, не было, настаивал профессор. И происходило поразительное — ИИ выдавал новый материал, где о Леонардо вообще не возникало упоминаний. Понимаете? То есть ему всё равно — был, не был. Он искусственный. Выходит, на самом деле ИИ — никакой не интеллект, а хорошее поисковое устройство, готовое вдобавок угождать хозяину. Ибо интеллект, лишённый воли и базовых принципов — не интеллект. Нечто другое. И вот интересно — он теперь всем будет выдавать новую историю искусств без Леонардо, или оставит это только для профессора, чтобы тот не расстраивался?