Закончив речь, человек вытер губы и положил платок на стол, удалился из просторной гостиной комнаты.
Мареку не было жаль себя, он хоть сто раз готов умереть ради Марии, но его сын… долгожданное дитя… Как же можно христианскую душу невинную заложить в рабство колдуну?!
Марек поднял глаза и увидел коллекцию охотничьих трофеев, на него со стены смотрели немигающим взором убиенные животные. Так или иначе, Мария все равно умрет, а вместе с ней и малыш, выбора не было. Он все решил, взял со стола графин, налил в кружку вина и осушил залпом, потом крикнул, его голос эхом отразился от высоких стен и сводчатого потолка с большой ажурной люстрой.
“Я готов дать ответ колдун!”
Наверху скрипнула дверь, и он услышал шаги на лестнице. Марек кричал, так, что срывался голос:
“Забирай все! Все что у меня есть! Ради Марии, возьму грех великий. Забирай сына после рождения, пусть буду я навечно проклят, пусть каждый добрый христианин плюёт на мою могилу, лишь бы только она жила!”
Глава 5
Зима
Мария проснулась рано утром, тепло очага волнами разливалось по маленькой комнатке. Она потянулась и вдохнула полной грудью воздух, замерла, она уже несколько недель не могла не то, чтобы вдохнуть и расправить плечи, ей даже слово сказать было больно. “Значит помогла цыганка” – подумала она, погладила серую кошечку, которая мурлыкала, вытянувшись на кровати, стала одеваться.
Мария открыла дверь и кристально чистый, свежий морозный воздух обдал ее, перехватил дыхание. Солнце пробивалось сквозь стволы деревьев и ветки радостными лучами ласкало девичье лицо, щеки разрумянились и их начало приятно щипать морозцем. Мария давно так хорошо себя не чувствовала, подхватив горсть снега она умылась. Прошлась вокруг хижины. Марека нигде не было видно, похоже, что его не было всю ночь, у кобылки совсем нет сена. Она взяла вилы и достала из-под навеса пучок соломы, затем отколола кусок соли положила рядом с животным, погладила и похвалила лошадку.
“Не случилось ли чего? Я практически ничего не помню, за последние… дни…” Она позвала Марека несколько раз, покричала, - никто не ответил.
Мария решила приготовить еду, но, когда она открыла схрон с продуктами ее обдало ужасающей вонью, пришлось немедленно закрыть крышку. Был еще и зимник. Там лежало несколько тушек зайца, десяток рыбин и пару корзин фруктов. “Не густо, а зима только началась.” – сказала она вслух, с какой-то надеждой, ей почему-то казалось, что теперь, когда она пошла на поправку так или иначе им удастся перезимовать. Она ощущала себя здоровой и полной сил и не сомневалась в том, что они что ни будь придумают.
Мария готовила пищу у очага, когда в хату вошел Марек. Он еле передвигался был бледный и взмокший, в руках он нес мешок с хлебом и мясом. Мария подбежала к нему, стала целовать:
“Милый, я поправилась! Цыганка нам помогла, не знаю как ее отблагодарить, может я схожу завтра к ним? Ты почему такой бледный. – она приложила свою руку к его лбу, - Да ты весь горишь, немедленно ложись в постель. Я сейчас тебя горячим накормлю.”
Марек так ничего не смог произнести, еле дошел до кровати и рухнул, разбудив кошка, мирно дремлющую на кровати, та ощетинилась и зашипела, она убрала животное подальше от него. Мария накрыла его одеялами и попыталась накормить, но он так и не проснулся до самого вечера, до наступления темноты.
Как только последние лучи солнца скользнули по соломенной крыше их маленького убежища Марек открыл глаза. Он подошел к жене и долго стоял перед ней, гладя ее шершавой рукой по щеке, всматриваясь в ее глаза. Она обняла его и прошептала:
“Я завтра пойду в табор, попрошу для тебя лекарство. – Он продолжал смотреть на нее, гладил по волосам, наконец хрипло еле слышно произнес – Мария, милая мне надо идти я вернусь утром, - она посмотрела на него и залилась слезами – Куда ты пойдешь? Ты ноги еле переставляешь! – пойду в табор, я уже договорился с бароном, меня будут лечить. Наутро вернусь. – она не отпускала его из своих объятий – Я пойду с тобой, помогу тебе в пути, - он отстранился от нее и выдавил из себя еще несколько слов – Нет, Мария подумай о ребенке… - он хотел сказать еще что-то, но не смог и зашелся глубоким тяжелым кашлем, вытер рукавом губы и натужно улыбнулся – не волнуйся, все будет хорошо”.
Как и пообещал, Марек вернулся на утро и принес с собой новый мешок с едой, открыв дверь он упал обессилев, прямо на пороге. Мария кинулась к нему, уложила в кровать и выпоила ему горячую похлебку и кружку травяного настоя от жара.