Вот он слышит шаги рядом со своей кроватью и спрашивает прямо из-под одеяла: “Папа, это ты? – в ответ тишина, только тяжелое дыхание, прямо над ним, - Папа, ты меня пугаешь…” - всхлипывает он и весь съёживается.
Мальчик вдруг слышит пение своей матери, прямо над кроваткой:
Колода-дуда! Седа борода!
Ты где была? Коней пасла!
А где кони? Да в лес ушли!
А где тот лес? Да черви выточили.
.А где черви? Они в гору ушли…
А где та гора? Быки выкопали.
А где быки? В воду ушли…
А где вода? Гуси выпили.
А где гуси? В тростник ушли…
А где тростник? Девки выломали.
А где же девки? Замуж вышли…
А где ж мужья? Они померли.
(*Народная фольклорная песня)
Он откинул полог большого тяжелого одеяла, в надежде обнять матушку и видит перед собой как его мать, с распущенными грязными волосами сбившимися в клочья, в некогда белой сорочке с загнутыми в обратную сторону в локтях руками нависала над ним, удерживаемая какой-то непонятной силой. Лицо ее покрыто трупными пятнами, глаза закатились, а из рта с обкусанными до мяса губами стекает и падает, капля за каплей, черная маслянистая жидкость.
В это время в коридоре послышались шаги, к нему в комнату вбежал встревоженный отец. Мать согнула руки в другую сторону и неестественно запрокинула голову назад, как будто хотела посмотреть на вошедшего, раздался хруст ломающихся костей и рвущихся сухожилий.
Аббат проснулся в холодном поту, перекрестился и тут же, упав на колени перед алтарем, принялся за молитву.
Явившись вовремя к трапезному столу, он помолился вместе с братьями и благословил прием пищи. Ел он мало, что-то его очень сильно тревожило в последнее время. Каждой клеточкой своего тела он ощущал присутствие чего-то злого, здесь в святой обители, а с приходом той бедной женщины с маленьким ребенком это ощущение усилилось многократно.
Когда заболели монахи настоятель выявил симптомы и сделав правильный вывод отправил людей осмотреть верховья ручья, затем сам лично занялся приготовлением лекарств.
Хоть он был и стар, но все же не жаловался на наблюдательность и остроту ума, он уже давно подметил, что один из братьев – Лукаш посещает по ночам молчаливую девушку. Он не стал прерывать этих визитов, поскольку ей явно нужна была компания и медицинская помощь. Потому, очень хорошо, что многоопытный Лукаш присматривает за физическим состоянием ребенка и матери. Война многих оставила без крова, унесла огромное количество жизней и они – служители, должны как никто другой бороться за сохранение любой жизни. Он накажет его, но не очень уж строго и гораздо позже, когда девушка окрепнет и сможет сама покинуть обитель.
Лукаш очень сильно изменился за последние дни. Стал нелюдим и бледен лицом, ничего его больше не интересовало, даже самую тяжелую работу он выполнял с легкостью, как будто перекладывал гроздья винограда. Его вид очень тревожил настоятеля, что-то странное появилось в его взгляде, он с какой-то злой усмешкой смотрел на него и на братьев-монахов.
То, что произошло дальше Настоятель и представить себе не мог. Все началось той злополучной ночью, когда ему приснился очередной кошмар. Будто он все тот же маленький мальчик и у него умерла мама. К нему в комнату заходит отец, утешает его, ставит на стол баночку с черной мазью и просит натереться перед сном.
Мальчик, повинуясь отцу встает, развязывает бечеву и открывает маленький сосуд. Запускает туда пальцы и достает небольшое количество черной слизи, она дурно пахнет, очень похоже на протухшую кровь. Ему страшно, но он должен сделать так, как сказал его отец. Он начинает намазывать странной мазью шею и отчетливо понимает, - что-то непоправимое и страшное произошло в этот момент, оно уже у него за спиной, нависает над ним и обнажает клыки, готовится напасть.
Настоятель проснулся посреди ночи поджог лучину, запалил свечку и краем глаза, в узенькое маленькое окошко он увидел, как во дворе что-то происходит. Он выглянул и пред ним предстала следующая картина:
Брат Лукаш стоит на коленях перед телом младенца, который лежит прямо в снегу на окровавленной свитке. Монах нагибается над ребенком, по всей видимости оказывает помощь, подумалось ему.