Черная конница смела хутор за несколько минут, как будто его и не существовало на свете.
В лучах восходящего солнца по грунтовой колейной дорожке двигался возок, конники не могли его видеть так как он был для них со стороны солнца, а Мария и Марек видели все. Открыв рты, они смотрели как за столь короткое время их цветущий хутор превратился в ужасающее пекло и перестал существовать. Страшные звуки человеческой нестерпимой боли доносились до ушей супружеской пары. Черные воины добивали оставшихся, кого-то просто зарубили, а кого повесили на колесах от телег. Вскоре конница продолжила свое смертоносное движение и звуки затихли. По щекам молодых людей текли горькие слезы и ничего нельзя было сделать, абсолютно ничего. Худая кобылка тянула повозку вдаль, навстречу солнцу, унося их все дальше от уничтоженного дома, а вокруг горела земля и смерть носилась от деревни к деревне собирая свой богатый урожай.
На их пути встречалось множество поселений, прежде тихих и прекрасных, а ныне лишь дымящиеся угли сожжённых хат, да голые остовы печей напоминали о том, что здесь еще недавно жили люди.
Глава 4
После войны
Марек пробирался сквозь плотные заросли кустарника, он царапал его кожу и цеплялся за одежду. Шел мелкий и холодный осенний дождь, промочивший его насквозь. Он из последних сил пробирался домой, в их убежище в лесу, к Марии.
Он помнил тот злополучный день, в который их застала война. Они выехали из дома ранним утром на легком плетеном возке запряженной старенькой клячей на ярмарку, но только не суждено было им добраться туда. Налетело черное войско и сожгло деревню, они только и видели, что огненное зарево да черный дым. Укрывшись в лесу, они переждали несколько дней, а вернувшись в селение обнаружили, что в живых никого не осталось кроме маленькой серой кошечки с опаленной мордочкой, Мария сжалилась над ней и взяла себе.
Марек и Мария скитались около месяца по окрестным селениям, в надежде найти не тронутые войной земли – все было напрасно, везде мертвецы и тлеющие угли хат. Однажды пара набрела на небольшую деревушку, которая находилась рядом с разрушенным захватчиками монастырем. Неподалеку стоял лагерем табор, Марек всегда побаивался цыган, но в последние несколько недель они не видели ни одной живой души, только трупы и любое соседство с живыми людьми было счастьем. В речушке было полно рыбы, а в монастырских садах зрели груши сливы. Ночевать или жить в самом монастыре и деревне было совершенно невозможно, все вокруг пропиталось удушливой гарью и вонью разлагающихся тел. К тому же, Мария была беременна и боясь того, что черное войско вернется Марек построил небольшое убежище в лесу из уцелевших бревен сгоревших срубов, сложил печку и сделал навес для их старой, худой кобылки.
Они решили перезимовать в том месте, Марек делал запасы на зиму. Вялил мясо, вырыл большой котлован, где хранил соленую рыбу. Обменивал припасы на теплые цветастые платки и обувь у цыган.
Под конец лета в монастырь вернулись монахи, залатали ворота и разгребли завалы мертвых тел. Марек пришел к ним как-то раз с провизией и предложил свою помощь в восстановлении монастыря, в обмен на уход за беременной женой, но они даже слушать его не стали, просто закрыли перед ним дверь приняв за вора-бродягу.
Наступила осень, в лесу значительно похолодало. По утрам земля покрывалась инеем, а днем непрерывно шел холодный дождь. В их доме было тепло, его ждала там Мария с горячим ужином и ребенком, хоть он и не знал будет это мальчик или девочка, ему как никогда хотелось жить. Уже почти облетела листва, укрыв землю под ногами пестрым шуршащим под ногами ковром. Темные, голые стволы деревьев выглядели очень мрачно и болезненно, они изгибались причудливыми формами и тянули к серому осеннему небу свои ветки. По ночам меж них гулял ледяной ветер, а откуда то со стороны болот доносились ужасные звуки, напоминающие то волчий вой, то плач ребенка, то завывание бездомных собак.