– И шампанского, жених! Цветов от тебя точно не дождёшься! – Стелла проснулась и, вытащив из наволочки медведя, махала мне его лапой.
– Гена, ты помнишь, куда ехать?.. Ага. На Арбат… Как не дадут? У вас там больных, что ли, нет? Отдам лекарствами без переплаты. Да, и шампанского купи.
– Полусладкого, – добавила Стелла.
– Ген, полусладкое возьми. Короче, ждём.
Стелла прибралась в комнате. Сходила на кухню. Принесла уже нарезанный сервелат, буженину, коробку конфет. По дому ходила в том же пеньюаре, прозрачном и очень сексуальном.
Генка через час примчался. Всё принёс. И ещё три бутылки «Жигулёвского». Сразу к Стелле:
– Вот, как просила, полусладкое. Классно выглядишь, а ночь-то, поди, не спали. – И как-то нехорошо засмеялся.
Выпили шампанского. Потом водки. О наших планах со Стелкой – ни-ни… Мы на диване сидим, а он на стуле. Говорили обо всём до его приезда – наговориться не могли. А тут пауза, вроде выпили, но молчим. Как в рот воды набрали. Вдруг Стелла:
– А что мы пиво в холодильник не убрали? Пойду на кухню отнесу.
– Давай помогу, – предложил Генка – и за ней…
Я сижу, курю. Что-то нет их долго.
Тут он в комнату заходит, лицо напряжённое.
– Случилось что? – спрашиваю.
– Да нет, всё нормально…
Вдруг слышу, как дверь на ключ снаружи запирают. А потом Стелкин голос:
– Это милиция? Алло, алло, это милиция?
– Ген, что случилось?
– Хули она голая ходит? Я ей на кухне предложил: пойдём в ванную, трахнемся. Она – ни в какую. Ну, ножик показал. Попугать хотел просто. А она, сука, к бабке в комнату ломанулась и дверь закрыла. Теперь нас тут и накроют! – И показывает складную «лисичку».– …Милиция? Приезжайте по адресу…
– Петь, чё делать-то?
Говорить ему, что он мудак, было некогда. Вот попал, блять!
Генка попробовал плечом выбить дверь. Куда там! Из коридора донеслось:
– …Попытка изнасилования…
Он кинулся к окну, открыл его и выбросил нож.
– …Что?.. Групповая…
Я перегнулся через подоконник, поглядел вниз. Да, высоко раньше вторые этажи строили.
– Ты хуйню эту затеял – тебе и прыгать.
– Высоко!
– Скорее приезжайте!!!
– Прыгай, блять!
Генка залез на подоконник, свесил ноги и махнул вниз. Приземлился удачно. С парашютом, что ли, раньше прыгал? И мне кричит:
– Петь, давай, не бойся…
Я попытался скопировать его полёт. Но, коснувшись земли, ощутил резкую боль в коленях – и тут же в хребет ёбнуло. Я упал на спину. Так и лежал. Думал, не подняться мне больше. Генка рванул дворами сначала, но потом вернулся, подхватил меня под мышки:
– Петь, не ссы, щас пройдёт. Ничего не сломал?
– Вроде нет… Бля! Я портфель в квартире оставил. А там распоряжения – аптеки проверять!
– Пошли Петя, хуй с ними!
– Мудило! Меня же по бумагам найдут. Домой не успею вернуться… Стелла! Стелла!
Через несколько минут она подошла к окну.
– Кинь мой портфель, документы там…
– Да не звонила я никуда. Пусть этот козёл уходит, а ты ко мне поднимайся.
Пойти? Может, и вправду не звонила? Нет, девять вечера уже. Я точно тогда в Волоколамск не попаду.
– Стел, у меня только три дня на две аптеки осталось. С работы выгонят. Брось портфель!
– Ладно.
Вернулась не сразу.
– На! Я там телефоны записала. Сюда. И Юрия Александровича из института. Звони обязательно.
– Позвоню!Генка медленно вёл меня к метро «Смоленская». Боль потихоньку уходила. На душе – чёрт-те что…
– Ген, ну ты и фуфел! Тебе чего, рыжей твоей не хватает?
– Тоже мне, сравнил!
– Дурак, я жениться на ней хотел…
– На ней? Как ты был ёбнутым, так им и остался!
– Да иди ты! Лекарства тебе возьму, приедешь в понедельник к обеду в управу. Расплачусь. Всё.
В Волоколамском районе я закрыл на учёт две аптеки в один день. Вопреки инструкциям. Но другого выхода не было. Проверку закончил только в субботу. Прямо с вокзала позвонил Стелле.
Старушечий голос ответил:
– Она здесь больше не живёт…
Я набрал номер профессора.
– Здравствуйте, можно Юрия Александровича?
– Кто говорит?
– Шнякин, Пётр Яковлевич.
– А, Петя… Не пошёл бы ты на хуй?
Я повесил трубку. И подумал: «Больше никогда её не увижу».И до сих пор помнится мне та «звёздочка» Стелла – и ещё плюшевый мишка, которым она грудь свою прикрывала. Даже когда с Маринкой жил, думал о ней частенько, что греха таить.
Маринка
«Снился мне путь на Север» – пел Борис Гребенщиков, и я украдкой плакал под замечательную песню, с потаённым восторгом думая о любимой жене – как же повезло мне быть таким счастливым и влюблённым уже двадцать лет!
Так рассуждал я летом 2001 года, толстый, добрый и доверчивый…
А познакомились мы с Мариной в декабре восемьдесят первого. Её подруга Алёна пригласила нас на шашлыки. Меня как раз бросила молодая лаборантка Института пушного звероводства и кролиководства, поскольку я был старше её на двенадцать лет, нищий, женатый вторым браком и имел сына Яшу. Хотя разница в возрасте, может, и не имела большого значения. Сердце своё после меня она отдала главному зоотехнику крупного зверосовхоза по фамилии Червяков, а он, в свою очередь, был на двенадцать лет старше меня, тоже женатый и с детьми. Просто он не боялся воровать и ездил с полными карманами денег на собственной тачке. А может, всё объясняется проще – есть мужики, которые бабам не нравятся, есть такие, которые нравятся, а от иных у баб просто крышу сносит. Наверное, он и был из их числа.