Для того, чтобы персонажи нормально функционировали в фэнтезийном мире, они должны быть для этого мира как-то приспособлены. Самое трудное – это способность воспринимать чудо. Стивен Кинг очень хорошо разбирается в таких вещах, лучше всего, наверное, он написал об этом в книге «Оно» (глава 11 – «Прогулки пешком»):
«Он вспоминал, что через день после того, как он увидел мумию на замерзшем Канале, его жизнь продолжалась как обычно. Он знал: что бы ни произошло, как бы близко ужас ни подбирался к нему, но жизнь его продолжалась, как ни в чем не бывало: он ходил в школу, сдавал тесты по арифметике, ходил в библиотеку, когда уроки кончились, да и ел с обычным аппетитом. Он просто включил то, что он видел на Канале, в свою жизнь, и даже если бы его убили.., ну, мальчишки часто бывают на грани смерти. Они носятся по улицам, не глядя по сторонам; заплывают слишком далеко на своих резиновых матрасах, а потом обнаруживают, что им недогрести; катаясь на лошадях, берут непреодолимые барьеры и ломают шею или падают с деревьев вниз головой.
И сейчас, стоя под сеткой мелкого моросящего дождя перед магазином скобяных товаров, который в 1958 году был ссудной кассой, Бен смотрел на двойные окна, заполненные пистолетами, ружьями, шпагами и гитарами, подвешенными за грифы, как туши экзотических животных; и тут ему пришло в голову, что мальчишки всегда должны подвергать себя риску, а еще для них хорошо иметь какую-нибудь тайну в жизни. Они безоговорочно верят в невидимый мир. Чудеса, как светлые, так и темные, конечно, имеют для них огромное значение, и они всегда балансируют на грани. Но.., неожиданный сдвиг в сторону прекрасного или ужасного никогда не мешает им съесть добавку за обедом.
Но когда вы вырастаете, все меняется. Вы больше не лежите без сна в постели, услышав, что кто-то возится в туалете или скребется у окна, но когда действительно случается нечто неподдающееся логическому объяснению, цепи перегружаются, элементы перегреваются. Вы начинаете нервничать, трястись, извиваться и вилять, ваше воображение перепрыгивает с одного на другое, нервы дрожат, как у трусливого цыпленка. И вы не можете связать это состояние с тем, что уже было в вашей предыдущей жизни. Вы не можете это переварить. Вы возвращаетесь к этому снова и снова, играя своими мыслями, как котенок играет мячиком на веревочке. Пока наконец не сходите с ума или не убираетесь в такое место, где до вас никому нет дела.»
Здесь на самом деле в противопоставлении «ребенок» - «взрослый» сформулирована более глубокая разница: «человек, психологически приспособленный к жизни в условиях фэнтези-мира» и «человек, психологически к этому абсолютно не приспособленный».
Персонажи, приспособленные к миру фэнтези (2)
00:00 / 13.01.2019
В прошлый раз я рассуждала о том, что фэнтези является наследницей романтизма и что некоторые персонажи способны по своему психическому складу существовать и более-менее нормально функционировать в условиях фэнтези-мира (магии, чудес, необъяснимых явлений), а некоторые – не способны. Поместить какого-нибудь Пьера Безухова, а еще лучше – Левина из «Анны Карениной» в фэнтезийный мир и полюбоваться, как он там барахтается, - задача крайне нетривиальная. Именно поэтому с попаданцами часто получается не очень, там всегда будет в большей или меньшей степени присутствовать некое психологическое допущение. И именно поэтому, например, в «Путешествии единорога» девочки готовятся к путешествию в страну фей заранее: их мама рисует волшебные картинки в альбоме, а в «Стране фей» главный герой начинает знакомство с лепреконами в нетрезвом состоянии.
Лучше всего, как кажется, адаптированы к фэнтезийным мирам персонажи романтические, им и в мире скал, обрывов, бурь, гроз, падений, бегства с каторги и т.п., будет весьма комфортно.
Мне бы хотелось рассмотреть два противоположных и как бы парадоксальных случая.
1. Реалистический персонаж в романтическом/фэнтезийном окружении.
2. Романтические/фэнтезийные персонажи в «реалистическом» (без магии) мире.
К первой категории относятся персонажи класса «Максим Максимыч». Живет такой Максим Максимыч в окружении высоких гор, гордых орлов, диких горцев, прекрасной Бэлы и т.п., покуривает трубочку, поругивает «дикарей» и начальство, командует солдатушками, обычный такой человек из реального мира в нереальном (на взгляд жителя средней полосы России) окружении. И ничего, ему нормально. В фэнтезийном исполнении это будут в первую очередь трактирщики. Носятся по дорогам армии в экзотических доспехах, врываются в деревни тролли, гоблины, орки, назгулы, приходит Конан и уничтожает всю выпивку, прекрасная дева превращается в мумию на глазах у всей честной компании (или наоборот), - а трактирщик знай себе подает мясо, хлеб, сыр да пиво в кувшинах со щербинкой (почему-то авторы особенно любят, чтобы кувшин со щербинкой, - а почему? – да потому, что это признак реалистичности, приземленности, материальности, если угодно данного кувшина и всего трактира в целом).