По природе своей месть не может быть равноценной оскорблению.
Человека обзывают дурным словом – он бьет обидчика по лицу. Человек получил пощечину – ударяет в ответ ножом. За убийство близкого человека качественный мститель может вырезать всю семью убийцы, а за сожженную родную хату – сравнять с землей целый город.
Случается, месть слабее нанесенной обиды. Это не потому, что мститель смягчил месть, просто у него по-другому не получилось. В такой ситуации, разбив нос убийце родственника и пустив ему юшку, мститель внезапно останавливается, ибо явилось ему озарение: никаким способом, никакой местью не вернуть к жизни тех, кто уже погиб. Так есть ли смысл незнамо зачем, без всякого практического выхода, самому становиться убийцей, «ведь тогда я буду таким же, как ты, а погибший бы этого не хотел…» – и тэ пэ.
В ряде случаев месть имеет воспитательное значение. Для мстителя прежде всего важно, чтобы обидчик на собственной шкуре испытал несправедливость, боль и прочие страдания – и до печенок осознал, какой же феерической бякой он был.
Здесь стоило бы спросить: а не лень тратить время на воспитание того, кто причинил тебе вред? Других занятий нет, что ли?
Когда же я по-настоящему поверю, что желание отомстить является действительно сильным мотивом?
Месть – вещь очень архаическая. Око за око – это было до Нового завета.
И если персонажи живут в архаическом мире, если для их умерших по-настоящему важно напитаться кровью убийцы (без этого они не могут упокоиться с миром, и это реальная вера людей, а не дань некоей обветшавшей «традиции»), - тогда месть в произведении оправдана. В других случаях у нее должно быть иное обоснование.
В буржуазном обществе господствует индивидуализм. Самоценность человека как такового – «открытие» гуманистов и титанов эпохи Возрождения. Человек звучит гордо, открывает новые континенты, двигает научно-технический прогресс, создает материальные ценности и приучается к комфорту. Все эти вещи - очень хорошие сами по себе - в буржуазном обществе превращаются в самоцель. Есть у тебя собственность – ты личность и имеешь право на самовыражение. А там, где господствует индивидуализм, высшей ценностью человека является он сам.
Отсюда и главный принцип детективов – всегда искать «денежный след», потому что «где сокровище твое – там и сердце твое». Где сокровище буржуа? В его кубышке. Не потому он любит деньги, что псих какой-то, а потому, что деньги делают его Человеком с большой буквы. Покушение на деньги – это покушение на жизнь, на место в обществе. Поэтому того, кто разорил буржуа, следует настичь и жестоко покарать (отомстить ему). Разумеется, отобрать у буржуа собственность – месть гораздо более жестокая, чем убийство. Ну и не без пользы для себя лично.
Иначе выглядит хорошо обоснованная месть в произведениях, где речь идет о восстановлении поруганной чести. Сплошь и рядом встречаются герои, которые жаждут вернуть себе доброе имя, для чего им требуется добиться справедливости и вывести злодеев на чистую воду. Обычно в таких случаях мы имеем дело либо с родовым сознанием, либо с тем, что осталось от этого родового сознания. Важно не «накормить» погибших кровью их убийц, не преподать убийцам некий урок («почувствуй на собственной шкуре, каково это»), - важно вернуть порушенный статус всему роду («мои дети не будут носить клеймо детей убийцы»).
В Библии, кстати, тема мести возникает только в Ветхом завете и только в этом ключе – восстановить поруганную честь (например, месть сыновей Иакова за Дину). Индивидуальная месть из вредности и обиды (буржуазный подход), а также месть чисто из вредности (педагогический подход) там, если не ошибаюсь, не практикуется. (Если вспомните примеры обратного, пишите).
Новый же Завет вообще отменяет месть как идею. Две тысячи лет жизни при Новом Завете – так или иначе этот текст оказывал влияние на европейские умы, - не могли пройти даром. Современного человека бывает трудно убедить в том, что месть является по-настоящему веским мотивом. Чаще всего заниматься такой нудной вещью, как месть, ему неинтересно. Это ведь нужно выжидать, подлавливать злодея, изучать его слабости, постоянно о нем думать, - словом, сделать его чуть ли не членом семьи. Спрашивается – зачем? Чтобы в последний момент посмотреть, как он корячится, жалкий и скучный? Чтобы перевоспитать? Просто потоптаться ради скоропреходящего злорадства? Жизнь и без того коротка, чтобы тратить ее на подобные нелепости. Если герой долго и мрачно вынашивает месть и затем ее совершает – что-то не так с этим героем, не пора ли ему попить таблеточек.