В общем, графоман – это человек, который обслуживает себя сам. Как в советской столовой, где раньше висело объявление: «Здесь нет мам, поел – убери сам».
Пришло тебе в голову «нечто», открылась параллельная вселенная про тренера каратэ – сел и написал. Сам. Написал именно потому, что хотел написать. Потому, что именно таким способом хотел постичь тот параллельный мир, который предстал в сознании. Не поленился - и получил удовольствие.
Никуда не годится, если графоман пишет, имея в виду будущую публикацию и подделываясь под некие «требования издательства» - какими они ему представляются. «Требования» сии такой бедолага почерпнул из серийной масс-литературы, поэтому старается подражать именно ей, а ведь задача у него совершенно другая: пощупать пальцами неведомый мир, погрузиться в него, побывать в воображаемой вселенной. Подражать, конечно, можно (в творчестве вообще все дозволено, пока не пришел час жесткой редактуры, но это – потом, потом), - но подражать надо просто потому, что так хочется. Хочется подражать Толкиену, Сальваторе, Жюльетте Бенцони. Чтобы было «как у них». А вовсе не потому, что это может «подойти для серии».
Чужие мнения, реальные или гипотетические, тем более - самоцензура в таком процессе абсолютно вредны. Они обесценивают и делают бессмысленным сам процесс. Если вы пишете просто потому, что не можете не писать, если воображаемые миры рвутся на на монитор компьютера, если у вас только один читатель – кошка/лучшая подруга, - пишите без оглядки даже на нее. Задача-то – путешествие в параллельный мир, и ничто иное. Ну так и путешествуйте на здоровье.
Еще один момент, связанный с «подаренным сюжетом»: в полемике о том, прилично ли «дарить» автору дорогой сердцу сюжет про мужика-каратиста, обязательно кто-нибудь вспомнит о том, как Пушкин подарил Гоголю сюжет «Мертвых душ». Оставив в стороне обстоятельства этого «подарка» - просто рассмотрим ситуацию в «сухом остатке». Пушкин – мэтр, Гоголь – начинающий. В описанном выше (и наиболее распространенном) случае все наоборот: «даритель» - кто-то из начинающих или вообще не пишущих, «потому что лень/некогда/не умею», а тот, кому «дарят», - он как раз мэтр.
Пушкин, если и «подарил», - то от избытка, от преизобилия. Обычный же «даритель» преподносит свой «дар» от сугубой творческой убогости.
Поэтому сравнение, скажем так, некорректно.
Параллельные миры (2)
03:00 / 26.02.2017
Во времена позднего Брежнева имелся один-единственный мир и один-единственный способ его изображать. Мир был тот, что перед глазами, а способ его изображать был (соц)реализмом. То есть на улице дворничиха тетя Маша и в литературном произведении – тоже. В школе – надуманные праздники по случаю тогда уже отмиравшего комсомола, и в книжках тоже. В вузе копеечные ссоры из-за псевдопринципиальных вопросов или надуманные отношения между однокурсниками – и в книжках та же история. В тех же самых выражениях. Я еще понимаю – «Кортик»: в школе пионерское собрание на тему «кого назначить ответственным за полив растений», а в «Кортике» дети вообще не учатся и только гоняются за врагами советской власти… так оно когда было! Сейчас-то, брат, не то…
В те годы я пыталась начинать писать. Мне виделись параллельные миры. Ну вот, скажем, двухэтажная квартира, и на втором этаже живут какие-то странные люди, то они есть, то исчезают, и вдруг открывается портал – и они оказываются в средневековом мире…
Моя мама, прочитав наброски к этому творению, сказала очень твердо: «Писать можно только о том, что знаешь».
В целом – совет правильный. Да вот только не ко времени данный – и, хуже того, попавший на слишком уж готовую почву. Я поняла все буквально и не просто приуныла – упала духом. Писать только о том, что знаешь! А что я знаю? Собрание в классе на тему – кого назначить ответственным за полив растений?
В своих устных рассказах о школьном житье-бытье, особенно о военруке, я всегда тяготела к гротеску, к преувеличениям, даже где-то к раблезианству. Но писать таким способом было немыслимо.