Теперь, когда женщины и дети спасены, начинается соперничество мужчин. Никто не готов уступить ни дюйма. Наглые юнцы запрыгивают в моторную лодку. Я думаю, что Голубоглазый Парень болен. Его губы ужасно потемнели и распухли. У него дрожат руки. Ему лучше бы сесть в лодку как можно скорее, но он сдерживается, говоря: «Нет, пусть другие садятся, не волнуйся. Мы взойдем на борт через пару минут». Все эти два дня Голубоглазый Парень даже не смыкал глаз – он выглядит совершенно дезориентированным. Он надрывался уже много часов без перерыва, и, без сомнения, как и у меня, перед его внутренним взором бесконечно выплескиваются ведра воды. Я думаю, мы навсегда запомним эту сцену.
Моторная лодка курсирует взад и вперед между нашей посудиной и этим судном. На крыше осталось примерно двадцать человек. Спасатели подъезжают к нашему левому борту и замедляют ход. Голубоглазый Парень, Пингвин и еще пара человек готовятся к посадке. Но как раз в тот момент, когда Голубоглазый Парень собирается прыгнуть в спасательную лодку, наше судно переворачивается в противоположную сторону. Я стою на крыше, когда это происходит. Все последние два дня мы были на грани опрокидывания… и вот это произошло, и лодка за считанные секунды полностью исчезла в океане.
Все наши мечты, и страхи, и храбрые души… /
Все идет ко дну, вдалеке от суши /
Из одного бедствия в другую беду /
Мы тонем, погружаясь в темноту /
Мы утопаем в горах волн, в горьком океане /
Что поглощает нас без жалости и сострадания.
Нас с огромной силой ударяет о поверхность океана. А затем меня затягивает под волны, в океанскую тьму, вместе с изрезанным корпусом лодки.
Вниз… /
Я опускаюсь все ниже /
Я тону все глубже /
Лодка, словно хищник /
Тащит меня и душит /
Она хочет меня схватить /
И вместе с собой утопить /
Смерть снова меня догнала /
Ее решимость возросла /
Когда даешь волю надежде /
Смерть страшит больше, чем прежде.
Смерть возвращается ровно в тот момент, когда жизнь подарила нам отсрочку. Я один. Вокруг больше никого, только я.
Еще более напуганный и уязвимый /
Я брыкаюсь и барахтаюсь, теряя силы /
Я напрягаю все мышцы, но все впустую /
Как крошечный котенок, действую вслепую /
Зажмурившись от страха… я тону в пучине /
В панике пред ликом собственной кончины /
Мне жутко смотреть в эту черную пропасть /
Меня ужасает океана жестокость.
Я зажмуриваюсь, чтобы не вглядываться в темноту морских глубин. Я чувствую, что некая сила наблюдает за мной: неужели мой хранитель следит за мной сверху? Я вижу себя – здесь, внизу, брыкающимся и болтающимся под лодкой, которая тащит меня за собой на дно океана. Я теряю контроль и уже на грани потери сознания, но на миг мои мысли проясняются, и я ухитряюсь найти убежище, представляя себя в другом месте – вдали от этой лодки и тех несчастных, которые, как и я, слепо барахтаются в воде. Я чувствую, как все они борются за свои жизни. Я ощущаю взгляды моряков, наблюдающих за тем, как мы тонем. Я знаю, что пассажиры на борту корабля сейчас со стороны смотрят на сбывшийся не с ними кошмар.
Я возвращаю себе контроль над ситуацией, хватаюсь за шанс на вторую жизнь и плыву изо всех сил. Я должен сбежать от лодки, жаждущей меня утопить. Я уплываю все дальше и дальше, в этот решающий миг сжигая остатки кислорода от вдоха, который удерживал в легких. Мой хранитель, наблюдающий сверху, видит человека, плывущего на пределе сил. Я плыву так, словно прыгаю через огненные кольца.
Я стою на пороге смерти /
В ее лабиринт готовый войти /
Может, воплощение смерти – война /
Где смерть идет за жизнью по пятам /
Я проплываю сквозь миражи /
Порождения моей же души.
Возможно, лодка уже опустилась на дно океана, опередив мое жалкое тело. Возможно, меня затянуло в ловушку водоворота и я плыву на месте? Это правда или это мои галлюцинации, я готов ко всему. Я должен достичь поверхности, дотянуться до кислорода, добраться до судна надо мной.
Я задыхаюсь. И все же я пробиваюсь к поверхности и, преодолев небольшую волну, хватаю ртом воздух. Я открываю глаза, и меня накрывает новой волной. Я снова тону, мой желудок полон морской воды. Соленая и горькая вода, воняющая бензином, душит меня своей тяжестью.