И вот, смотрю, кичимся мы друг перед другом самыми сложными словами, сведениями, школами, учениями, личными достижениями, строим из себя нечто, будучи сами прахом, потому что Любви не имеем и знать не хотим! Потому что мним себя умными и продвинутыми, себе на уме и ушлыми, легкими, якобы по самоорганизации своего сознания. А на самом деле просто отвязными и распущенными, удаленными якобы от страстей мира сего, а на самом деле просто нашедшие в нем удобную для себя ракушку – самообмана, самозащиты и опять же нелюбви, а то еще и хуже – лицемерия и откровенной лжи! И имеем еще дерзость называть это духовностью, особой даже духовностью, вот, к примеру, соседям нашим – пьяницам вообще недоступной. И лжем о своем просветлении, будучи на самом деле тьмою!
Идут Учителя по всем дорогам мира сего, тысячи уже и всякий говорит свое и во имя своё, и многие уже Христами себя объявили, Кришнами, Буддами во плоти, а иные – посланниками от Сил Света. И что же? Да, есть несколько живых существ, из человеков на самом деле и независимо друг от друга исполняющих волю свыше и свою задачу, но тем еще больше лжеучителей! Больше блуда и базара, настоящего восточного базара на рынке невежества большинства из землян! И как мы не соучастники этого базара?!
Только Любовь – всему мера, всему жизнь, всему свет! Только в ней бессмертие и совсем уже крохотный, если уже и не призрачный для большинства из нас шанс на выживание.
Этот мир обречен! И не будет. Только Любовь имеет в себе чудо вывести нас и выхватить из пламени, хотя и обгоревших, но все еще живых. А пламя разгорается и с каждым днем все более и более. И горе тем, кто имеет уши, и не слышит, имеет очи, и не видит! Имеет разум, и не разумеет!
Не надо никаких ухищрений с сознанием, ничего не надо заумного или сверх необычного – только впусти в себя Любовь, и всё само встанет на места. Или я не прав?
Но! Братья и сестры! Не унывайте! Нет, не так. Если вы желаете, что бы другие хоть немножко тлели, то сгорайте сами дотла.
Возвращение Изиды
С работой у Василия в Бельске не складывалось: в гляциологах тамошние учреждения не нуждались, а в преподаватели в местное училище ему предложение было, а если желает, то и в егеря или лесники пообещали взять. И это очень окрылило бы не у дел оказавшегося полярника – избушку казенную от райцентра подальше да на опушке лесной ему предоставили бы! Да только сказали, что избушка сгорела, так что придется ему пожить в поселочке леспромхозовском на квартирке съемной. И возомнил он себя в энцефалитке и с ружьем в буреломах лесных начальником за кордонами и кварталами и на просеках смотрящим. И мысленно пристраивал Мари-Анну в свою новую раскудрявую жизнь.
«Это просто невероятно. Откуда Вы? Такая Необыкновенная! Откуда в Вас? Такая Удивительная жизнь! Жизнь сердца и души, и ума еще к тому же Потрясающего?! И это точно, наваждение, Или сон или странный мираж, Чтобы человек мне был так близок, Так дорог, которого я вроде бы всего часа два видел… В этой жизни! Вы знаете, а я – у Ваших ног!
И наступает время, когда я Только недоумеваю. И даже не надеюсь уже найти всему этому объяснение, То есть я уже как бы и согласен с тем, Что этому нет объяснения. Вы – Чудо!
И я начинаю тихо Любить. Умирать. И снова жить. Вы превосходите всё, что я до сих пор видел и слышал. И что еще не менее удивительно, Вы где-то совсем рядом. Вы были всегда рядом! Где бы ни был я. Я хочу Вас взять на руки. Я хочу, чтобы Вы уместились в ладошках. И чтобы я Вас мог прижать к своей груди. Или, возьмите меня. Я стану самым маленьким, лишь бы меня не стало, и чтобы я был в Вас всегда. Я не хочу жить сам собою. Милая! Я кричу! Обратившись к небу. Посреди улицы и дня, и мимо идущих: «Я люблю Тебя!» Ты это знаешь? А ты, моя хорошая, мне кротко отвечаешь: «Так не бывает». И надо же! Даже от этих слов еще сильнее чувство у меня. А не бывает! Чудо. Но вот, на тебе! Оно еще и дышит, и улыбается так нежно мне. Ну, зачем мне моя жизнь?! Если в ней нет Тебя?! Случилось ужасное – плод моего часового (+вся ночь) письма поглотил темный инет! Он постоянно что-то похищает!»
«Так получилось, всю ночь я думаю о Вас. И утро уже, восемь. Что я делал? Я перечитывал все Ваши письма. И не скажу, что праздно так и провел часы. Я ликовал. Я плакал. Я молился. Суровым дел взор. Но это, когда думал, что и вправду, надо быть готовым и терпеть, и укрощать себя. Но то нельзя назвать театром одного актера. Иль так, ночным моим бесцельным баловством. Вы есть уже в моей жизни. И я знаю, что это очень много для меня. И не заслуга. А дар и милость. И знаю, лишь Один имеет все, чтобы давать вот так, из милосердия и безвозмездно. Это – Бог, Господь мой Иисус Христос».