Аркадий настойчиво звонил в дверь. Звонок резко пронзал иссушенный отопительным сезоном воздух, будто предвосхищая характер последующей близости. Вскоре дверь распахнулась, и наружу выглянуло очаровательное личико девушки лет двадцати. Вся она излучала калейдоскопически сложную композицию чувств, в которой Аркадий сразу считал верхние ноты – восхищение вперемешку с сильным желанием, – захватившие его ум и внушившие стойкую уверенность в благополучии их союза.
– Ну здравствуй, любимый! Заждалась! – нежно защебетала девушка.
– Привет, лисичка.
Глаза Аркадия сверкнули, дверь захлопнулась. В тот же момент он обнажил мраморную кожу своей любовницы, сорвав с нее одним властным движением французские шелка, купленные им же в одном из бутиков в переулках на Патриарших.
Минут через пятнадцать Аркадий в ду́ше самоуверенно смывал с себя последствия своей победы. Будучи человеком скрупулезным, мылся он долго, поэтому у Марты было время прийти в себя.
Дело в том, что калейдоскоп ее чувств раскрывался столь манящими для спонсора нотками лишь благодаря волевым усилиям девушки и бутылке Moët & Chandon, выпитой прямо перед встречей. Увы, центральными нотами композиции были обида, горечь и злость, которые Марта успешно притупила с помощью пузырчатого содержимого зеленой тары. Но теперь ей предстояла задача посложнее: скрыть шлейфовое звучание. Отвращение к самой себе мучило Марту. Ей было противно спать с мужчиной, которого она глубоко презирала, улыбаться ему в ответ, нежно держать за руку, имитируя искренние чувства. И пока она никак не могла взять в толк, как скрыть этот едкий шлейф эмоций.
Такое состояние было тем страннее, что решение стать валютной содержанкой, принятое девушкой около года назад, далось ей не просто легко. Нет. Марта считала Аркадия практически посланцем небес, которого она по-настоящему боготворила. А возможность быть купленной этим небожителем, находившимся на финансовой вершине изломанного хребта нашей многострадальной Родины, рассматривала как исключительное везение. Так куда же девались счастье и благополучие, свалившиеся на обитательницу элитной квартиры? Чтобы понять, как Марта оказалась в тревожном кошмаре, мучившем ее безысходностью, придется отодвинуть гламурный фасад этой истории и заглянуть чуть глубже. Сродни тому, как дамы преклонного возраста пытаются скрыть следы прожитых лет под толстым слоем косметики в попытке обмануть других и себя, но, оказавшись вечером перед умывальником, все же сталкиваются лицом к лицу с правдой, так и мы будем вскрывать слой за слоем эту историю, пока не увидим истинный облик событий.
Шум воды в ванной говорил о том, что у Марты еще есть время. Девушка сделала глубокие вдох и выдох, села в йогическую позу со скрещенными ногами и начала нашептывать какие-то мантры на санскрите, которым в детстве ее обучил отец. Постепенно внутренняя буря стихла, оставляя лишь легкую рябь на поверхности ума, и Марта осознала, что снова владеет своими чувствами.
– Муся! – Из душевой раздался чуть высоковатый мужской голос. – Дай свежее полотенце.
Обнаженная, девушка порхнула в ванную, чтобы закутать Аркадия в облако искусственной нежности, – поняв для себя окончательно, что главными союзниками в этой борьбе будут хитрость и решительность.
Глава 2
Оставь надежду, всяк сюда входящий.
Дорогой дневник, я начинаю писать эти строки не для того, чтобы отчитаться о скучной жизни филфаковской мыши, как можно было бы подумать, а чтобы хоть как-то пережить тот ужас, который сейчас происходит. Препод по психологии сказал, что для женщин особенно опасно подавлять эмоции, потому что так мы разрушаем себя изнутри, и поскольку у меня нет денег на терапию, то единственное, что хоть как-то может облегчить мою участь, – это возможность выгрузить происходящее на бумагу.
Особая ирония жизни состоит в том, что все это случилось именно в ноябре. В мае, июле или даже сентябре я бы еще как-то справилась, но когда небо Москвы делается свинцовым, а дома, люди, деревья сливаются в рябое пятно серого цвета, то боль безысходности становится запредельной.
Несколько дней назад мы с младшей сестрой узнали, что маму уволили из школы, в которой она проработала учителем английского языка всю жизнь, придя туда еще молоденькой аспиранткой. Но на заре ее карьеры это была обычная школа с английским уклоном. Когда же на смену старому директору пришел молодой и амбициозный управленец, учебное заведение стало карабкаться вверх в рейтинге лучших государственных школ. Конечно, у мамы и раньше были стычки с руководством из-за ее принципиальной позиции, но с новым директором школы ситуация накалилась до предела.