Рязанский пират (а он уже, пожалуй, был в меньшей степени морпех) обратился к лежавшим у меня в ногах родственницам с пламенной речью. Я узнал уже два слова: Мсанжилэ и Мулунгу. Ну и свои имя-фамилию. Поднимались чёрные дамы нехотя.
— Мотя, ты же взрослая девочка, с высшим образованием, да ещё и не с одним, наверное! Хватит так на меня смотреть. Я живу в другой стране, на другом континенте и быть местным Богом даже с точки зрения логики не могу! — обратился я к летучей бывшей блондинке по-английски. Поёживаясь, потому что Надя принялась-таки мазать синяк. Начиная снизу, с Кейптауна.
— Нас учили, что в вопросах богословия логика своеобразная, — осторожно ответила она. Всё-таки слышать такой чистый английский с таким произношением из уст чёрной жемчужины, обёрнутой в бусы и мешковину было очень странно. — А ещё говорили, что высшая логика — это вера. И что Боги — явления других масштабов и измерений, чтобы пытаться судить о них привычными нам способами и методами.
Ого, какая умная оказалась. «А так и не скажешь» — влез внутренний скептик. «Девочка дело говорит» — задумчиво ответил реалист. «Эти двое того и гляди весь ром выжрут» — не удивил ничем новым фаталист.
* Мулунгу — первопредок, верховный бог, бог грозы в мифах бантуязычных народов Восточной Африки.
Глава 6
Подарки в студию
Нарядились диверсанты оперативно, и будто бы сами удивились, неожиданно оказавшись решительно не готовыми к привычному «если завтра война, если завтра в поход».
— Помяни моё слово, Умка! Завтра бабка, сидя верхом на зебре или жирафе, ему подарит кимберлитовую трубку и полстраны! — убеждал Головин, стараясь держать серьёзное лицо. Но ром очень мешал, поэтому морда получалась хитро-довольная, как у кота возле сметаны.
Жёны наши ушли, забрав с собой Маньку и Мотьку, а к нам прислали Мутомбо, наказав глаз с нас не спускать. А чего их спускать-то? Мы и сами никуда не планировали выходить. Я — в особенности. Меня на природу вовсе не тянуло. Как отшибло.
— Мвадуи* далеко отсюда. Там три четверти голландцам принадлежит, и четверть местным властям. При всём уважении к тебе и Мсанжилэ — ничего не получится, — почти чисто парировал Илюха.
— А чего у вас тут всё на букву «Мэ» начинается? — поднял в приключенце голову лингвист-языковед. — Ну, эти трое женщин — ладно, они родня, у них, может, принято так. Но Волкова тоже обозвали, Мутумба твой здоровый какой вон сидит, теперь ещё шахта эта… Других букв нет в Танзании что ли?
— Первый раз об этом задумался, — помолчав, признался морпех. — И знаешь что?
— Что? — потянулся к нему через стол Головин, чуя интригу.
— Хрен его знает, вот что! — совершенно уверенно кивнул Умка, едва не упав со стула.
— Тьфу ты, я думал — тайна какая, — обиделся Тёма, отодвигаясь обратно и тоже чуть не съехав со своего.
— До тех пор, пока вас сюда не притащило, тут тайн не было ни одной, почитай, — хмуро пробурчал морпех.
— Это — да, — согласно кивнул Головин. — У меня — та же история, один в один. Смотри, жил себе, в ус не дул, путешествия организовывал с большим успехом. Пока этот чёрт ко мне в офис не пришёл!
— Это который? — уточнил Илюха, оглядываясь. Наверное, глаза фокусировать стало невыносимо трудно, поэтому он, кажется, даже не пробовал.
— Да вон, Волков! Улыбается ещё сидит! Чего ты лыбишься, вредитель⁈ — скажи мне кто ещё совсем, кажется, недавно, что на меня будет орать в дымину пьяный диверсант-убийца, а я не испугаюсь — нипочём бы не поверил.
— Потому что я эту историю слезливую слыхал уже пару раз, Тём. Совсем недавно ты бабе Даге плакался на судьбинушку свою горемычную. Она тебя тогда убаюкала, деточку, и спать отправила. Старая школа, высокий класс, я так не умею. Могу плюнуть. Или в ладоши хлопнуть — хочешь? Незабываемое путешествие в один конец, а? — развёл я ладони.
— Не надо ничем хлопать, Дима, — неожиданно почти трезвым голосом отозвался он. — Погорячился с чёртом, бывает.
— Проехали. Илюх, ты говорил, до бабы-баобабы… тьфу ты! До старухи в дупле, короче, часа полтора ехать. А у тебя домушка на колёсах одна только? — переключился я на хозяина, пока он, кажется, ещё мог разговаривать.
— Ач… апч… а почему ты спрашиваешь? — в последнюю минуту я успел, видимо. Почти не мог он уже.
— Нас семеро, да вы с Мотей, да Мутомбо, наверное, тоже поедет? Одиннадцать, спальных мест в Садко точно не хватит. Мы к закату приедем, потусим с бабулей — и домой. Полтора часа стоя ехать или сидя на полу? — уточнил я, стараясь говорить медленно и понятно.