Возвращаюсь в подкову и там заново достаю свои 60 метров. Туристы уже дошли до своего автобуса и, не торопясь в него заходить, обратили свои взгляды в небо. Бога там, правда, нет. Только я летаю. Один из старичков робко помахал рукой. Я ответил и толпа взорвалась лесом рук. Что ещё нужно на старости лет? Чтоб тебя почтили вниманием, и я подлетаю поближе к автобусу и кручу пару глубоких спиралей, а затем, улетая обратно, некоторое время машу рукой. Остановившись в фокусе подковы, я вижу, что туристы начали посадку и каждый, прежде чем нырнуть в дверь, обязательно ещё раз машет либо рукой, либо головным убором.
Как много они могли бы рассказать дома, если б знали, что, приехав во Францию, видели русского парапланериста. А прошло уже полчаса. Не болтаться же здесь целый день, подобно одному продукту, в прорубь заброшенному. Да ещё и возвращаться пора, ехать-то целый день. И через десять минут я шлёпаюсь недалеко от автобусной остановки в деревне, что находится у подножия Баллона. Шлёпаюсь - это потому, что посадка была в сильной турбулёнтности, опять усилился ветер. Но обошлось.
14. Не ждали.
А не случалось вам увидеть советское посольство за границей? Ну, хотя бы, консульство. Советского, скажете, нет. А куда же они тогда подевались? Стоят родные осколки светлого прошлого. И даже народ всё тот же там работает. Из прошлого.
Причина, приведшая меня туда, была так же проста, как и сама жизнь. Чтоб вам не пришлось видеть вблизи до боли знакомые идейные комсомольские физиономии, держите полный контроль за своими документами и деньгами, находясь в закордонье.
Гамбург, полицейский участок. Выспрашиваю адрес советского (pardon! российского) консульства. Немцы - народ вежливый и обязательный. Если возьмётся помогать, то можете быть уверены: всё сделает, что в его силах. И через некоторое время я уже отмеряю ногами дистанцию в сторону островка любимой родины. Быстро этого не удаётся сделать, и я оказываюсь, в уже начинающихся сумерках, перед странной конструкцией, похожей на отрезанный кусок большого военного корабля.
Огромное количество антенн не умещается на крыше и, поэтому, висят даже на стенах особняка, спрятавшегося за высоким бетонным забором. А это правда, что все холодные войны уже закончились? Размещаюсь возле ворот так, чтобы меня без затруднений разглядели на телемониторе, и давлю на кнопку.
- Да-а, - и интонация не предвещает ничего хорошего.
- Я - русский. У меня проблемы
- Завтра приходите.
- Я, вообще-то, в этом городе никого не знаю
- Сказал, завтра приходите.
- Ну, хоть за калитку запустите. Не на улице же ночевать.
- Не положено. Всё сдано под охрану.
Ну, получил? Я другой такой страны не знаю. Нас особо не напугаешь. В более серьёзных переделках участвовал. По советскому телевидению часто видел, как "ихние" бездомные на скамейках в парках спят. А мне и парк искать не нужно. Вот он, рядом с живописным озером. С гусями и утками в придачу.
Утром чуть свет, когда местные бюргеры ещё спят, я уже веду наблюдение за воротами. Тормозит возле них минибус и, из-за приоткрытой створки, гуськом в него быстро забегают человек восемь. Ночные сторожа, наверное. Отъезжает машина и ворота открываются пошире. В проёме показывается капот "мерседеса". Издали машу рукой и подхожу. В окошке, такого же размера, слегка припухший то ли ото сна, то ли от пива немецкого, лоснящийся фэйс.
В двух-трёх фразах обрисовываю свою ситуацию. Толстые губы облизнулись, почмокали, слегка выпятились и проронили:
- Ну, что вы, бля, за народ такой? Как только сюда приедете, так сразу всё теряете.
Наверно мелькнуло что-то подозрительное у меня в глазах. Потому как фэйс отодвинулся вглубь суверенной территории. Медленно, преодолевая спазм челюстных мышц, я проговариваю:
- Потому что, в отличие от некоторых.. - (спокойно, только спокойно!) - мы не живём здесь постоянно.
Повернулся и пошёл прочь. Коза - ваша мама! И начинаю делать дыхательные упражнения для прихода в норму. И ничего такого не случилось. Что не приходилось с таким раньше встречаться? Партия и Ленин - близнецы-братья. Чтобы вообще хорошо подумать, сажусь на ту же скамейку и медленно "включаюсь". А какое сегодня число с утра? О! С днём рожденья, сэр! Нет, мужики, без подарка я никогда не оставался. Ни разу в жизни. Я вам сегодняшний день надолго запомню. Более того, однажды расскажу об этом сотням, а может и тысячам людей. Пенсию, конечно, вам не отменят, а вот очередное звание задержат. Это - как пить дать. Прецеденты у меня уже были.
Мне даже напрягаться не нужно. И диссидентом становиться. Я уже "там". Осталось только выжить. Учился же я в школе. И, вроде, неплохо. И на этой бодрой самоуспокоительной ноте я шевелю ногами, покидая райский уголок природы, слегка испорченный наличием этой конторы. В голове начал созревать план.
Леди и джентльмены, дамы и господа, медам и месье, товарищи и товарищи, сэры и сэруньи! Поднимем наши бокалы за Его Величество Случай. А также за тех, кто не с нами. За то, что эта глава не стала первой и единственной.
Чин-чин! Прост! А вотрэ сантэ! Здравы будем, бояре!
15. Осколки.
Вообще это не про войну. Просто иногда встречается в жизни ситуация. Короткая и не сильно влияющая на ход мировых событий. И личных тоже. Врезается в память, словно осколок в тело, не тревожит понапрасну, но забыть не даёт. Большого рассказа из этого события не получается, но его можно использовать вместо анекдота. Часто это сможет отлично охарактеризовать и обстановку, и менталитет, и, даже, ваше (и наше) состояние.
...
Москва. Аэровокзал. Ночь. В немногих сиденьях, оставшихся после приватизации, сидят люди, кому нужно успеть на самые ранние утренние рейсы. Безошибочно вычислив наличие денег, подходит добрый молодец в камуфляже. Лицо словно начищенный чайник. Небрежно похлопывает дубинкой о ладонь. На руке красная повязка. Свастики только не хватает. Без предисловий, сразу, начинает о деле. Не в первый раз, видно.
- Значит так. С милицией у нас всё схвачено. С таксистами тоже. Если поедешь сейчас, то доставят точь-в-точь в аэропорт. А если сам утром, то - до первых кустов.
- А я особо не боюсь.
Мордоворот оглядывается на товарищей:
- Не, ты понял? И чего мы в Чечне делаем?
И в самом деле! Чего?
...
Кипр. Ларнака. Город такой. По нешумной, в общем-то, улице почти строевым шагом идёт очень самоуверенный молодой (почти) человек. За ним семенит молодая (совсем) женщина с заплаканными глазами. На всю округу разносится великий и могучий:
- Я тебя сюда для чего привёз, ^$$$ **щ$ ! Чтоб ты Ј^$ь! Рядом, б, я сказал!
...
Греция. Афины. Тоже город. Большой и незнакомый. Карту бы купить. Наличие рядом хорошенькой женщины влияет на поведение и на способ общения. Подходим к киоску, в глубине которого угадывается наличие кого-то жующего, мужеского полу.
- Good morning. Are you speak English?
В ответ раздаётся рык потревоженного хряка:
- No!
- Spreschen Sie Deitsch?
- No!
- Parlez-vous Francais?
- No!
Происходящее начинает забавлять.
- Пан врозумляе по-польску?
- No!!
- Украиньску мову знаешь?
- No!!
- Омилитэ эллиника (это уже по-гречески)?
- No!!!
Меня дёргает за рукав моя провожатая:
- Чего ты смеёшься?
- Да ты только представь: приехать в Грецию и встретить аборигена, не говорящего на своём языке!