Но вот спустя несколько лет, в 2001 году все тот же, но уже другой, набравшийся режиссерского опыта, добившийся известности и уважения в театральных кругах, Леонид Трушкин вновь искушает меня - приглашает на роль Соломона в спектакле по пьесе Григория Горина «Шалопаи, или Кин IV». Роль очень колоритная, по своему рисунку в чем-то схожая с тем, что мне доводилось играть прежде, например в «Цене» Артура Миллера, причем в присутствии знаменитого автора этой пьесы. Я просто счастлив и, не задумываясь, принимаю предложение.
Чудная пьеса. А какие партнеры! Виталий Соломин, Валерий Золотухин, Верочка Глаголева, Лев Дуров, Александр Константинович Граве - компания просто роскошная. И роль Соломона уж точно моя: старый, мудрый, трогательный еврей, слуга и друг великого актера Кина.
Начинаем репетировать. Две главные мужские роли - король (Соломин) и Кин (Золотухин). Остальные пять мужских ролей достаточно большие, хотя и второстепенные, эпизодические. Но как ярко вылепил их Григорий Горин, какие они живые, разные по характеру!
На первую репетицию, читку пьесы, не пришел один из актеров - исполнитель роли датского посла, и я читал за себя (Соломона) и «за того парня». Чтобы не было скучно, я не стал просто бубнить, а выбрал для посла яркую гротесковую характеристику - а-ля Боря Моисеев. Все смеялись.
Дальше события развивались так, словно кто -то их заранее спланировал. Только не я, честное слово, не я.
На следующую репетицию не пришел Лев Дуров, захворал. Я «подчитал» за него роль министра, взяв этакую демоническую тональность. Опять всем понравилось. И когда на очередной репетиции обнаружилась очередная актерская недостача, я прочитал роль врача, сделав его сухим скандинавом с заметным прибалтийским акцентом.
После репетиции Валера Золотухин сказал:
- Слушайте, а зачем нам нужны лишние исполнители? Здесь пять эпизодических персонажей, пусть Долинский всех их один и сыграет.
Трушкин почесал затылок: ему, мол, нужно переспать с этой мыслью. Переспав с ней, он на следующий день заявил, что эти пять персонажей на сцене друг с другом не встречаются, а в некоторых сценах лишь, что называется, сталкиваются в дверях - один уходит, другой заходит, - так что идея вовсе не дикая, к тому же позволит серьезно сэкономить, что для антрепризы дело не последнее. Сказано - сделано. Отыграв сцену слуги, я вылетал за кулисы, за несколько секунд буквально на ходу переоблачался в костюм лорда и степенно выходил на сцену. Таким же образом я переодевался в датского посланника, врача и еще в кого-то. Трудность заключалась даже не в необходимой скорости переодевания - тут мне помогали. Но за те же секунды надо было перепрыгнуть не только из костюма в костюм, но и из характера в характер, то есть перевоплотиться, полностью изменить манеру двигаться и произносить текст, иначе лорд мог заговорить у меня с выраженным еврейским акцентом. Но вроде бы получалось, нравилось и режиссеру, и моим партнерам.
Работали каждый день, была зима, помещение, где мы репетировали, очень плохо отапливалось, мы часто не снимали пальто и шапки. Но работа кипела. Ко времени были готовы сложнейшие декорации, костюмы.
Премьера состоялась на сцене театра имени Вахтангова и прошла блестяще. Соломин и Золотухин просто плели кружева, заставляя зрителей смеяться и плакать. Чудесно были исполнены женские роли. Постановка яркая, смелая. Зал в конце спектакля буквально скандировал. И критика тоже приняла «Шалопаев» на ура. Не хочу показаться нескромным, но все же не удержусь и приведу мнение замечательного театрального критика Бориса Юрьевича Поюровского, который сравнил мои прыжки из роли в роль с виртуозными перевоплощениями великого Аркадия Райкина.
С Виталием Соломиным, удивительным актером и прекрасным человеком, я познакомился в восьмидесятые годы - вместе снимались в фильме «Зимняя вишня - 2», где он играл главного героя, а я его друга ловкача и плута Бруевича. Снимал фильм Игорь Федорович Масленников, талантливейший режиссер и очень добрый, компанейский мужик. (Перечитал последние фразы и смутился: сколько в ней хвалебных эпитетов. Но ведь все правда!)
Снимались мы в Питере, в Париже и еще в каком-то малюсеньком французском городке, забыл его название. Времена были голодные, и Игорю Федоровичу его друзья позволили жить и снимать в своем доме, находившемся в этом чудном «кукольном» городке. По фабуле фильма дом получает в наследство герой Соломина. В общем, двойная экономия: на гостинице и на съемочной площадке.
Когда уже заканчивали снимать, настоящие хозяева дома устроили застолье во французском стиле. Мы-то привыкли к картошечке, селедочке, ухе, жаркому и чтобы водочки было вволю. А гостеприимные хозяева выставили несколько бутылей вина в плетеных корзинах да десяток сортов сыра на огромной деревянной доске. Еще были гроздья винограда, грецкие орехи. Потрясающий натюрморт, но, увы, не для меня. Я чистосердечно признался Виталику, что вина, к сожалению, не пью, сейчас бы водчонки...
- Ладно тебе, - говорит Соломин. - Не подали водку, так попей винца.
- Да не могу, у меня на вино и на все, что связано с перебродившим виноградом, жуткая аллергия.
- А ты попробуй! Чует мое сердце, что на это никакой аллергии у тебя не будет.
Я попробовал. Выпил стаканчик, другой, третий, плеснул из другой бутыли - никакой аллергии!
Потом мудрый Виталик Соломин сделал квалифицированное медицинское заключение:
- Знаешь, почему обошлось без аллергии? Потому что раньше ты пил не сухое вино, а мочу. А теперь пьешь настоящее. Запомни, на хорошее настоящее сухое вино никакой аллергии нет и быть не может.
Не скажу, что после этого у меня пропал вкус к водочке и селедке с картошкой. Отнюдь. Но и вино, разумеется настоящее, меня больше не пугает. Спасибо тебе, Виталик.
О работе с Виталиком в «Шалопаях, или Кине IV» я уже рассказал. Так вот, проходит какое -то время после премьеры, и у меня раздается звонок из некой продюсерской компании. Дама-продюсер предлагает мне роль в знаменитой «Мышеловке» по Агате Кристи. Ставит спектакль Виталий Соломин. Я, естественно, интересуюсь: какую роль?
- Владимир, если вы свободны, приходите завтра на репетицию, там обо всем и поговорим, -уклончиво отвечает дама.
На следующий день ровно в два я был на репетиционной площадке. Виталий встретил меня очень приветливо:
- Привет! Как жизнь? Пьесу прочел? Правда, грандиозно? Кого бы хотел сыграть?
Я состроил «умняк» - будто обдумываю, какую роль выбрать, - и только открыл рот, как он с хитрой улыбкой прервал меня:
- Не мучайся! Все равно не догонишь. Я хочу, чтобы ты сыграл миссис Бойл. Ну как?
Я был ошарашен. Серьезный психологический детектив, годами игравшийся на десятках сцен мира,
ЧУ ЧУ ЧУ ЧУ I Т-\
и вдруг в драматической женской роли - толстый мордастый мужик! Ведь это не водевиль, не комедь.
- В том-то и вся фишка, - окончательно развеял мои сомнения Виталий. - Никаких кривляний: тетка с абсолютно мужским характером. Баба-мужик.
Мне ничего не оставалось, как согласиться. Конечно, после первых же слов, прочитанных мной на репетиции: «Я Бойл. Я миссис Бойл!..» - все партнеры полегли со смеху, но постепенно привыкли. Естественно, что в роли, несмотря на всю драматичность детективного сюжета, появился определенный комизм. Да и весь спектакль во многом решался гротескно. В общем, играя эту даму, я получал огромное удовольствие, а по реакции зрителей чувствовал, что они тоже приняли нашу игру.
Потом я спросил у Виталика, как ему пришла в голову светлая мысль пригласить меня на эту роль. И узнал, что до моего приглашения в «Мышеловку» миссис Бойл репетировала блистательная Инна Ульянова, но у нее некстати возникли проблемы, мягко скажем, со здоровьем. Режиссеру надо было как-то выходить из положения, иначе выпуск спектакля откладывался на неопределенное время. И
вот ночью в постели его жена Маша сказала: «Да чего ты мучаешься? Сам же после репетиций «Шалопаев» заявил, что Долинский может сыграть все. Вот и пригласи его». Виталий последовал Машиному совету. Режиссеры, слушайтесь своих жен!