* * *
Постепенно я стала привыкать к жизни в Малом. Читала на ночных службах, звонила на дневных - по очереди с послушницами Светой и Юлей, побывала на разных послушаниях - от трапезной до коровника. Были и курьёзные случаи. Так, например, на престольный праздник - день памяти свт. Николая Чудотворца - на коровник поставили такое количество сестёр, что нам не хватило инвентаря. Просто нужно было все выполнить за 30 (тридцать) минут. Помню, как одна сестра шутливо назвала это послушание "экспресс-сменой".
В тот же день произошло и еще кое-что. На вечернюю службу (уж не помню, почему) пришли далеко не все сестры. На клиросе уставщиком была послушница Маша Кикоть. Кроме нее и еще двух сестер никого из клиросных не было. Я заметила, что они здорово растерялись, пытаясь вспомнить, как поется служба.
Маша знала уже, что я довольно долго несла послушание на клиросе. Она углядела меня на балконе и подбежала:
- Оля, выручи, помоги нам сегодня!
Соблазн был велик. Мне очень хотелось на клирос. Но я знала, что не имею права - ведь в Малом я была "на исправлении", без формы, а таких там на клирос не пускали (в отличие от нашего монастыря, где пели и читали все, независимо - наказаны или нет).
- Маша, я не могу, - неуверенно ответила я. - Я ж раздетая! Да и распевы ваши толком не знаю, могу спеть только так, как у нас поют...
- Ну и что, не страшно! - продолжала уговаривать Маша.
В голове тут же сложился пазл: Маша в данный момент для меня - старшая по чину сестра, значит, я должна просто послушаться и сказать "Благослови". Меня такой план устраивал, Машу тоже.
Шла служба, мы пели и читали - хоть и не без косяков, но все-таки. Я была почти счастлива. Но потом совесть начала все громче царапаться внутри: "Как же так, ты ведь знала, что поступаешь неправильно! Надо было отказаться!". В итоге я выловила одну из благочинных - мать Елисавету, которая была также старшей по клиросу - и рассказала ей. Мать Елисавета, выслушав, пренебрежительно и даже со злостью, как мне показалось, ответила:
- Ну ты нашла, кого слушаться! Какую-то там Машу!
Естественно, я сразу обвинила себя во всех смертных грехах, написала об этом случае помыслы. И успокоилась.
А еще однажды меня перепутали с другой Олей. Неожиданно. И... отправили на ночное дежурство в приют. Это было веселее. Недоразумение выяснилось утром, когда меня недосчитались на коровнике. Было не очень приятно, однако тот случай я неизменно вспоминаю как забавный.
Рождественский пост подходил к концу. Я уже совсем освоилась в Малом. И хотя помнила слова одной из сестер и матушки Николаи о том, что мне не остаться здесь - "ты не наша сестра" - казалось, что никогда я отсюда не уеду.
И вдруг мне сообщили, что есть благословение возвращаться в Ленинск. И что для меня уже куплен билет на поезд.
Как вы думаете, что я сделала?
Правильно. Села и зарыдала.
Глава 14
В поезде "Москва - Новокузнецк" я бездумно смотрела в окно, за которым мелькали декабрьские пейзажи. Из Малого меня снарядили так, будто ехать предстояло не три дня, а целый месяц, вручив огромную сумку с монастырской вкуснющей стряпней. Провожали очень тепло. Правда, кто-то ляпнул неловкую фразу: "Больше не попадай к нам". Конечно, я поняла, что сестра имела в виду - не попадай "на исправление". Гостей же в Малоярославце любили и всегда встречали приветливо.