Я-то знал, что высокий профессионализм не у меня, а у аппарата электролечения, а я не особенно представлял, как устроена поясница Груши, потому что это было ни к чему. Если я накрывал заботой, то все, что могло пройти, проходило, а что не могло, на то и суда нет.
Я пытался застенчиво возразить – мол, что вы, право, но в этом пункте Груша начинал свирепеть, и призрак жалобы от регионального общества пенсионеров нарисовывался отчетливо, так что я отбрасывал скромность и вел себя на манер полкового врача.
Между прочим, ко мне заходил не только Груша, но и другие сказочные персонажи; бывал Помидор, было много Тыкв, графини Вишни наведывались. Я им сочувствовал по мере отпущенных внутренних резервов.
Они исправно несли мне разные бутылки, чтобы доктор был человек, как все.
Невеста
Медицина – она навсегда, конечно, дело известное.
Дачная хозяйка повела меня на соседний участок, оценить парализованного дедушку.
В огороде на раскладушке кто-то лежал.
– Гляди, Лешка! – засмеялась хозяйка. – Какие тут у нас невесты пропадают! Прямо лежат! Только налетай!..
С раскладушки приподняло голову нечто свекольно-кормовое, распаренное и напоминающее медузу; оно внимательно посмотрело на меня одним глазом из-под панамы.
– Я запомню, – пробормотал я.
Мы вошли в прохладные сени, и я переместился в знакомую атмосферу недавнего инсульта. Соблазны непостоянны, зато изнанка стабильна.
Полставки
Мой родитель – матерый невропатолог и консультирует загородную больницу.
И ушел в отпуск.
Беседую с моим приятелем-информатором оттуда. Тот жалуется:
– Плохо без него… Ходит вместо него одна бабушка… Она не дальше десяти сантиметров видит…
– Небось отменно оценивает зрачки.
– Ну да… Не, серьезно… Она из поликлиники… Ну, клиенты-то довольны… Они входят в дверь, она выскакивает из-за стола навстречу, подходит вплотную. Они-то думают, что это она их приветствует. А она их не видит… Хотя какая она бабушка… Мы думали, ей лет восемьдесят… А это алкоголизм… Ей слегка за пятьдесят…
Отсос
Понадобилось мне выяснить для одного дела, какое в реанимации оборудование. Я ведь там не был давным-давно – черт его знает, какая там стоит аппаратура.
– Отсос, – немедленно подсказал мой товарищ.
Точно. О нем-то я и забыл.
Две баночки. На одной крупными буквами написано ТРАХ, а на другой – РОТ. Для рта и трахеи, стало быть.
А мне все примешивалось в башку ведро с пищеблока с надписью ПЕРВОЕ.
Клевета
В известной желтой газете напечатали сенсационное сообщение. Инсультная бабка, лечившаяся в пригородной больнице, была изнасилована инсультным дедом.
Я позвонил информатору.
– Да ну, – засмеялся информатор. – Ты бы видел этого деда! Он сидеть не может… Поступила тетка, после третьего инсульта, положили в коридор… Дед вышел ночью поссать, не дошел до палаты, упал… завалился к ней на кровать… и вся сенсация…
– Камень с души, – обрадовался я.
– У нас интереснее есть, – вздохнул информатор. – Об этом в газетах не пишут…
…Дежурная терапевт пила с утра. Большая, толстая. Вечером санитарка бегала за пивком, прихватила водочки. Вскоре в приемное зарулил южный человек – никто в итоге так и не понял, с чем он приходил.
Вызвали терапевтиху. Она пришла: халат разодран, чулок спущен. И стала плясать перед южным человеком вприсядку. И еще петь:
Спела и пошла прочь. Зато появился охранник. Воззрился на пациента, пихнул:
– Доктор пляшет перед тобой, а ты лежишь!..
Пришелец, столкнутый на пол с лежака, смекнул, что к чему, и тоже заплясал вприсядку. Потом, улучив момент, скрылся и больше не приходил.
Калабатоно