- Мечи Бяньхуа не могли выбрать недостойных. Раз эта госпожа так ловко управляется с ними, значит, боги определили ей судьбу заклинательницы. Эта У Саньюй сожалеет, что отнеслась с неуважением к госпоже Цзи.
- Вам не за что извиняться, - вымученно проговорила Цзи Сянцао.
- Разрешите руку? Эта заклинательница не владеет лекарским искусством, но всё же проверка ци ей по силам.
По течению ци Цзи Сянцао У Саньюй поняла, что энергии ян для усвоения потребуется немало времени, и вряд ли в этот период женщина сможет далеко отойти. Впрочем, она бы в любом случае не смогла оставить своего спутника - проклятая связь мечей Бяньхуа гарантирует. Сдвинуть с места изрядно схуднувшего за время пути, но всё же увесистого Су Тофу она тоже не сможет. Даже когда ей полегчает.
У Саньюй меж тем осмотрела скромное жилище покойника и отыскала несколько довольно занимательных предметов. Бамбуковые планки, какие-то инструменты, ножи и склянки, а также непонятный предмет, похожий на инкрустированный синими и красными камнями котёл. Всё это У Саньюй завернула в какую-то ткань и сложила в рукава. А затем швырнула на циновку рядом с полубессознательным Су Тофу коробку с серебряными лянами и связками монет, что покойный хранил за очагом.
- Вам пригодится. Кстати, куда вы направляетесь?
- Мы должны вернуть мечи Бяньхуа их владельцу, Главе Жу, - отозвалась Цзи Сянцао. - Это сложнее, чем кажется.
- Вы упомянули, что в пути уже больше месяца. Рискну предположить, что вы впервые покидаете свою родную провинцию.
- Мы впервые покинули родной город.
- Простите?
- Имя этой недостойной - Цзи Сянцао. Я была старшей служанкой в главном поместье Тан. Имя моего досточтимого спутника - Су Тофу. Он был главным евнухом Тан. По глупости и волей случая мечи связали нас, мы не можем их бросить. Мы даже не можем отойти друг от друга.
- Ужас. И ведь вам ещё повезло, что ваш спутник даже не мужчина! - Воскликнула девушка. - И что же, вы просто бредёте наугад, не зная дороги?
- Мечи Бяньхуа ведут нас. Но мы по возможности избегаем людских поселений. Нас объявили в розыск.
- Я была в Цзянси в этом месяце, однако о вас никто не говорил. Вероятно, не так уж сильно вас и разыскивают...во всяком случае, официально, - подумав, заключила У Саньюй. - Однако, эта заклинательница полагает, что это не её дело. Впрочем, сегодня вы помогли мне.
- Пустяк.
- Нет-нет, без вас я бы гораздо дольше блуждала в том пространстве. Ваши слова навели меня на верную мысль существенно быстрее. Кроме того, вы очень быстро и ловко разобрались с этим алхимиком. Вы сработали, как единое целое.
Цзи Сянцао кивнула, принимая комплимент, поскольку силы скромничать у неё закончились. Как и говорить.
Она ожидала, что заклинательница вскоре покинет хижину и оставит её наедине со спутником, который уже провалился в беспамятство. Что довольно странно, поскольку получившая то же количество энергии Цзи Сянцао в сознании и даже может немного шевелиться (пусть и не очень хочет). К её удивлению, У Саньюй покинула хижину лишь для того, чтобы вытащить наружу тело алхимика и, судя по всему, просто сбросить где-то под кустом, пока не захоранивая. Потом заклинательница вернулась в дом и села рядом с Цзи Сянцао.
Несколько минут в скромной хижине в лесу, где были только очаг, ящик для вещей и циновка, царила тишина. Потом Су Тофу слабо застонал, и Цзи Сянцао пришлось найти в хижине сосуды с водой и аккуратно, стараясь не попасть не в то горло, напоить его. В этом ей по мере сил помогала У Саньюй, хоть толку от неё было не больше, чем от бессознательного Су Тофу.
- Думаю, он скоро придёт в себя, - заключила заклинательница. - И утром я провожу вас до Аньхоя, насколько смогу. Я думала после направиться на север Хубэя, однако, думаю, несколько дней роли не играют. В любом случае, это всего пара-тройка дней.
Цзи Сянцао, видя уверенность молодой заклинательницы, испытала странное чувство, что всё выйдет совершенно не так, как кажется У Саньюй. Но смолчала и плотнее сжала губы, чувствуя новую волну жара, проходящую через всё тело.
Глава 9. Три дня кошмара
Последующие три дня Цзи Сянцао будет вспоминать с содроганием всю оставшуюся жизнь.
После бессонной ночи, когда её словно растягивали на дыбе, в процессе забивая в грудь бамбуковые колья, у неё начались необычайно обильные и болезненные истечения инь, но у неё не было ни обезболивающих, ни возможности отлежаться. Вероятно, дело в том, что за всё время странствий никаких истечений у неё не было, и теперь тело взымает с неё долг за столь щедрый дар. А уже утром, когда у неё хотя бы прекратилась боль в суставах, она обнаружила главное и самое неприятное изменение.
Говоря по-простому, у неё выросла грудь.
Что хуже всего, выросла она сильно, и если прежде кофта на груди висела, то теперь рубаха явно обтягивала нечто весьма и весьма заметное и непривычно увесистое. У Саньюй, что просидела с Цзи Сянцао большую часть ночи, почему-то пришла в восторг при виде столь больших грудей.
Вынуждены огорчить лаоваев: то, что древний китаец счёл бы большой грудью, современные производители нижнего белья называют вторым размером.
Также, кроме груди, Цзи Сянцао получила почти цунь роста - и немало времени потратила, пытаясь свыкнуться с нежданными и, откровенно говоря, не самыми желанными подарками мечей Бяньхуа. Цзи Сянцао из дамы ростом выше среднего стала действительно высокой, и невзрачной её внешность больше никак не назвать. У Саньюй одолжила ей своё зеркальце, и после тщательного осмотра Цзи Сянцао не нашла на своём лице естественных признаков возраста. Теперь она вполне может приписать себе любой возраст от двадцати до сорока, и никто не усомнится в её словах.
Меж тем с Су Тофу творилось совсем неладное.
Ночь он провалялся в горячке, изредка стонал и бессвязно бормотал какие-то жалобы. У Саньюй никогда прежде не ухаживала за тяжело больными, и Цзи Сянцао пришлось объяснять ей, как аккуратно напоить его, сподручнее раздеть, как подстелить под него какие-нибудь тряпки и, главное, зачем это нужно делать.