На это погружение мы с Александром уходили вдвоем. Наш корабль стоял совсем рядом с сайтом, поэтому мы прыгали в море с задней палубы. Мурр… Когда вода двадцать восемь градусов, то почему бы не помурлыкать от удовольствия? Наш спуск на плато занял лишь пару минут. Вокруг нас плавали стаи разноцветных рыб, но ни одной акулы пока что видно не было.
Теперь я хочу рассказать о моем маленьком секрете. Много раз, бывая здесь на кормлении, я обратил внимание на одну особенность, которой пользуются местные гиды для приманивания акул. Они всегда звенят куском цепи, что прикреплен к рифу. Этот звук разносится под водой на большое расстояние, и оповещает всех зубастых о том, что кушать подано. Да простят меня организаторы тура, но я иногда использую эту цепь в личных целях.
Вот и сейчас, доплыв до цепи, я начал яростно ее трясти, извлекая нужный мне звук. Мой напарник был метрах в десяти от меня у рифа и ничего не понимал. Если он и думал о чем-то в данный момент, так только о вреде долгой дайверской жизни для мозговой деятельности человека. Но все изменилось с приходом акул. Грациозные, они медленно и как-то неизбежно материализовались из синевы. Пять, десять, двадцать. Акулы медленно начинали кружить вокруг меня, ожидая пищу. Мой подводный «лохотрон» работал на редкость эффективно! Я продолжал звенеть цепью, а заодно наслаждаться приятной компанией.
Вволю наигравшись, я позвал Александра и предложил ему жестом поменяться местами. Тот оглянулся по сторонам, в надежде на то, что я зову кого-нибудь другого. Поняв, что из всех вариантов возможен только он, трагически медленно двинулся к нашему хороводу. Такую скорость я видел ранее на похоронах. Александр взялся за цепь, а я поплыл в сторону. Не люблю мешать первому свиданию. Даже если оно с акулами.
Минуло минут двадцать. Мы уже давно попали на декомпрессию, а Александр все звонил и звонил, как ненормальный, заставляя акул плотным кольцом кружить вокруг него. Жаль было прерывать этот красивый акт, но, к сожалению, под водой мы всегда лишь гости.
На корабле, едва высунув регулятор изо рта, Александр разразился нескончаемым монологом. О том, как он комфортно и безопасно себя чувствовал, о том, как пробовал установить с ними контакт. Убил меня, рассказав, как пытался рычать под водой, давая понять остальным, что он главный. Ничего не поделать, карьера для офицера — все! А еще выразил много благодарности за ту возможность, что я ему только что предоставил.
Вот так. Иногда наши стереотипы ломаются гораздо быстрее и легче, чем наживаются.
Неудачный день
Я слишком поздно понял, насколько неудачный день сегодня выдался. Если бы я только мог предположить, то не сдвинулся бы с места до самого вечера. Но смутило яркое солнце, легкий ветерок и эта вечная жажда приключений. К тому же, накануне я получил шкиперскую лицензию и теперь теоретически мог самостоятельно бороздить любые воды вокруг Австралии. Теоретически.
Набралась целая толпа народа: вся моя семья из пяти человек, включая старшего сына Дениса, а еще друзья Джордж и Арсений. И всем не терпелось что-нибудь пробороздить и где-нибудь пронырнуть. Поначалу все складывалось довольно неплохо. Мы красиво вышли из гавани и без приключений, весьма комфортно, добрались до острова, где и планировали свое погружение. Везение покинуло нас сразу по приходу на место.
На сайте, где мы задумали нырнуть, были слишком большие волны. Недолго думая, мы приняли решение бросить якорь с другой стороны острова, в спокойной бухте, а затем пересечь остров пешком в снаряжении. С воды это расстояние нам показалось очень незначительным. Сказано — сделано. Якорь ушел в воду и четверо мужчин быстро одели снаряжение.
Веселье началось сразу, как только я полез в зодиак. Крепление почему-то открылось, и зодиак немного отошел от борта. Когда я начал в него заходить, то это расстояние еще немного увеличилось. В результате этих маневров мои ноги остались в зодиаке, руки цепко держались за поручень бота, а все остальное хозяйство болталось над водой. Вся команда, помирая со смеха, тащила меня в разные стороны. Особенно радовались дети. Им так не хватает смешного папы! После нескольких неудачных попыток выбраться из переделки сухим, я плюнул и грустно разжав руки плюхнулся в воду.
После моего второго пришествия на бот, наша группа уже более внимательно сделала еще одну попытку грамотной посадки в зодиак, на это раз удачную. Еще через несколько минут песок живописного пляжа заскрипел под нашим дном. Взяв в руки ласты, наша команда под удивленные взгляды отдыхающих на берегу людей, в полной экипировке решительно двинулась не в воду, а в лес.
Стояла жуткая жара, температура воздуха уже давно перевалила за тридцать градусов. С ходу, набрав хороший темп, мы взяли направление на противоположный берег. Однако последняя видимая тропинка почему-то закончилась уже через двадцать шагов. Дальше начались трудно проходимые заросли. Мы стойко, словно «коммандос», преодолевали эти непредвиденные трудности. Каждые пять метров приходилось смахивать огромные паутины с большущим пауком посередине. Ласты идеально подходили для этой работы. Я даже подумал, а не запатентовать ли мне это новое их назначение? Но скоро от усталости и жары мои гениальные мыслительные процессы замедлились, а затем и отключились вовсе.
Через полчаса мы еле живые выползли на песчаный берег. А я-то, наивный, предполагал, что переход займет не более пяти минут. Оглядел попутчиков, и сразу понял, что моя репутация гида сильно пошатнулась. Ну, ничего — главное, что мы у воды и дайвинг не за горами.
Чуть внимательней приглядевшись к линии прибоя, я уже не был так оптимистичен. На берег накатывались метровые волны. К тому же, откуда-то к берегу нанесло странные, бронзового цвета, листья в огромном количестве. И этот бронзовый суп заканчивался лишь метрах в десяти от берега. Но отступать было уже поздно, и я первым смело шагнул в сторону воды.
Кое-как преодолев прибой, мы погрузились. Таки Боже ж мой! Видимость под водой составляла лишь пару метров. Взяв сына за руку, я поплыл с ним по компасу. Однако плавание в молоке нам быстро надоело, и через пятнадцать минут мы вернулись к берегу. Войдя в линию прибоя, я отпустил сына и пошел к пляжу самостоятельно, стараясь устоять на ногах. Выйдя на берег, сразу оглянулся.
Картина, которая предстала моим глазам, просилась на холст. Совсем рядом со мной из воды, не очень успешно и на четвереньках, выползал сын. На его спине толстым слоем прилипли бронзовые листья. Его постоянно болтало взад-вперед, и в результате казалось, что это какой-то рыжий котик резвится в прибое. Далее, в десяти шагах от воды, величественной бронзовой статуей сидел Джордж и переводил дух. Вся вселенская печаль в эту минуту была отражена на его лице. Еще чуть дальше, по пояс в воде, стоял Арсений и как-то обреченно шарил руками у дна. Как выяснилось потом, искал потерянную ласту. Наверное, и я выглядел не лучше, потому что каждый, кто на меня смотрел, тут же начинал как-то странно улыбаться.
Немного придя в себя, наша потрепанная команда тоскливо поплелась к лодке. Снаряжение казалось теперь еще более тяжелым. Большие стальные баллоны будто заполнили свинцом. Когда же мы, бронзовые дайверы, выползли на свой родной берег, то окончательно запутали туристов, отдыхающих там. Они удивленно смотрели на нас, словно на марсиан, и пытались понять, чем же мы здесь таким интересным занимаемся?
Кто бы нам подсказал…
Почему плачут киты?
Под водой киты всегда плачут. То есть они, конечно, разговаривают между собой, может даже, при этом смеются над свежим анекдотом про дайверов, но нам этот звук больше всего напоминает человеческий плач. Причем сила звука такова, что его легко можно услышать даже за несколько километров. В сезон китов в Австралии почти каждое погружение вам предстоит слушать этот магический плач исполинов.
Трудно и интересно быть жаворонком. Трудно, потому что, во сколько бы ты вчера ни лег спать, в шесть утра твой внутренний будильник всегда безжалостно выбросит тебя из кровати. А интересно потому, что раннее утро — это особое время. Восход солнца, пробуждение природы, свежесть, свойственная только самому раннему утру. И полная тишина, потому что «совы» и другие переходные модели человечества появятся вокруг лишь через несколько часов. И нередко у них совсем другой будильник — желудок.