– Так ведь «деревянных», Сергей Иванович.
– Так вот, Толик, теперь вам после победы будет поступать по триста тысяч, после ничьей – сто тысяч рублей. До конца следующего года стадион не построишь – найду нового тренера. Свободен! – он подождал, когда посетитель закроет за собой дверь, и с улыбкой обратился к секретарю. – Прием закончен. Делать хорошие дела приятно, но на всех не напасешься. Доставай свой сюрприз!
Арбузов, не торопясь, продлевая удовольствие, подошел к серванту, но тут дверь открылась, и в кабинет влетела женщина лет тридцати пяти и, подойдя вплотную к столу, заговорила громким голосом:
– Я директор дома престарелых номер два, у меня совершенно нет лекарств, не говоря обо всем другом.
– Геннадий Витальевич, это кто? – злым голосом перебил ее Бархударов.
– Директор дома престарелых номер два, Ирина Константиновна Ласточкина.
– Что ей здесь надо? – он не любил, когда с ним разговаривали на повышенных тонах, и полностью игнорировал присутствие женщины. – Мы сегодня каким-то престарелым подали.
– Месяц назад этот дом отошел к нашему городу от поселка Петровка, – стал докладывать секретарь. – Они там в каком-то бараке живут.
– И что, я теперь должен кормить и этих, других инстанций нет?
– Да идите вы со своими деньгами знаете куда! – зло прошептала женщина, направляясь к выходу, у двери повернулась: – Ваши бы родители так пожили, как они живут.
– Психопатка, – проворчал банкир.
«Съездить что ли, к своим, узнать, живы ли?» – на мгновение мелькнула мысль.
Такая мысль иногда посещала господина Бархударова, но всегда лишь на мгновение. Двадцать пять лет назад, на суде перед вторым сроком, отец, ярый коммунист, во всеуслышание объявил, что отрекается от сына и ноги того более не будет в его доме. Четверть века он не знает об их судьбе, они – о его, а до родного поселка менее ста километров.
– Сергей Иваныч, оцените качество моего сюрприза! – прервал его раздумья голос секретаря.
Шеф втянул носом аромат напитка и сделал глоток, затем внимательно рассмотрел этикетку:
– И сколько стоит эта бутылка?
– Сто тысяч рублей.
– Неплохо, – улыбнулся банкир. – Я в смысле вкуса, но на прошлой неделе мы с тобой пили… не помню название… тот мне больше понравился.
– Я вам обещал, что мы с вами попробуем все коньяки мира. Слово свое сдержу, а какие вам больше понравились, я прекрасно знаю.
– Ладно, наливай еще по одной, и поехали в садик!
Господин Бархударов в сопровождении секретаря гордо вышел из своего банка и подошел машине. Увидев на центральной дороге какое-то столпотворение, слегка кивнул головой.
– Это какой-то водитель на КамАЗе врезался в наш столб, – тут же сообщил Арбузов.
– С каких пор возле моего банка стали КамАЗы ездить?
– Он дальнобойщик, не местный, с ним Артем Владимирович уже разобрался. Сегодня все будет исправлено.
– Как ты, Гена, ухитряешься все держать под контролем? – и, обращаясь к водителю, приказал: – Давай вокруг, и помедленней! Давно хотел посмотреть свой банк с тыла.
Машина медленно объезжала высокую ажурную изгородь, а хозяин делал секретарю замечания:
– Почему деревья такие невзрачные?
– Это не совсем деревья, просто высокий кустарник. Хотят сделать, как у английских лордов в их замках. Дизайнер сказал, это будет гармонировать с нашим зданием.
– А это что за драка? – спросил Сергей Иванович, увидев, как два бомжа бьют старуху.
– Это попрошайки делят сферу влияния. Старуха здесь с месяц милостыню просит, а эти догадались, что место неплохое, вот и гонят ее.
– Убрать всех! – рявкнул хозяин. – Чтобы духу их не было!
Арбузов отдал приказ по сотовому телефону, и тут же как из-под земли появились два охранника. Один схватил мужиков за шиворот, слегка ударил лбами и прижал к забору, другой попытался что-то объяснить старухе, положив руку на плечо, но та рванулась прямо под колеса машины. Охранник был начеку, схватив ее за плечи, прижал спиной к себе, пропуская лимузин шефа, испуганное лицо старухи оказалось на уровне открытого заднего окна.
– Стой!!! – раздался наполненный ужасом голос банкира.
Геннадий Витальевич повернулся и испуганно замер – никогда он не видел своего шефа таким: бледное лицо, трясущиеся губы.
Сергей Иванович непослушными руками открыл дверь и пошел к старухе, подойдя, проглотил подступивший к горлу комок и прошептал:
– Мама!?
Женщина, пошарив у себя на груди, нашла сломанные очки на веревочке, приставила их к глазам и, схватившись руками за голову, закричала: