– Игорюша, – спрашивает она меня, – а они нам подарят по банке такого концентрата?
– Это с какой же радости, Анна Ивановна? – изумляюсь я.
– А ты спроси у них, Игорюша, спроси, – не унимается Анна Ивановна.
– Да не подарят они.
– Это почему же? Я вот в прошлом году была с делегацией в Норвегии. Так нам, как только приехали, сразу выдали по пятьсот крон. Да, вот так.
– Так это ж с делегацией…
– А ты все же спроси, Игорюша. Чего тебе стоит.
– Да перестаньте вы, Анна Ивановна!
– Нет, ну как же. А дай я сейчас сама спрошу.
И Анна Ивановна пускается в дебри английского языка:
– Ай тейк? – показывает она на банку. – Возьму, да? Тейк?
– Да, – кивают финны в ответ.
– Сколько тонн она возьмет? – спрашивают они меня.
Я краснею и объясняю, что мадам хочет взять именно
одну эту банку. Так сказать…
– Для образца? – «догадываются» финны.
Им в голову не может прийти, что человек в норковой шубе может клянчить двухдолларовый порошок.
– Да, да, для образца, – облегченно выдыхаю я.
Финны еще раз кивают.
– Берите, Анна Ивановна, – разрешаю я.
Анна Ивановна засовывает концентрат в сумку, ее лицо светлеет.
– Я же говорила, что подарят, – торжествует она.
– Угу, – бурчу я и жду самого главного.
Самое главное заключается в том, что Анатоль, разжившийся где-то по дурости спилками оленьих рогов, хочет втюхать их финнам.
– Это такой ценный товар, – убеждал он меня. – Иностранцы отрывают с руками.
И вот Анатоль дергает щекой, достает из портфеля грязный опилок сантиметров десяти длиной, протягивает его Ари и ожидающе смотрит на меня. Ари брезгливо берет огрызок двумя пальцами.
– Олений рог, – гордо уточняю я. – Товар просто уникальный. Только для вас Анатолий Степанович может поставить… Сколько у вас там есть? Может поставить триста килограммов.
Ари недоверчиво вертит чудо-товар в руках.
– Качество отменное, – перевожу я Анатоля.
– А зачем они нужны? – удивляется финн.
Анатоль выглядит растерянным, когда я переадресовываю вопрос ему.
– Зачем – не знаю, – разводит он руками. – Но иностранцы так берут охотно…
Птица Феликс
Мы с Ари целый день ездили по мелким мурманским фирмешкам. Финны ищут новых партнеров для сбыта своих товаров. Я заранее прозвонил несколько адресов. И сегодня мы сделали набег.
Сначала заглянули к толстому дядьке. Я как-то встречал его в Финляндии. Он плавал в аквапарке Саарисельки кверху брюхом, как дохлая протухшая рыба. И на его груди красовались пятна какого-то экзотического лишая. Рядом плескались две его подружки.
Мы сразу узнали друг друга и обменялись рукопожатием, как родные. Вспомнив о лишае, я внутренне содрогнулся, но виду не подал. Поговорили «за жизнь». Финны предложили ему торговое оборудование. Он как раз собирался открыть новый магазин. Лишай повертел в руках фото и ткнул пальцем в дату (финны по глупости сервировали снимки датой):
– Прошлый март. Если его за полгода никто не купил, кому оно нужно?
Ари, когда я ему сообщил об этом, зацокал языком. И мы убрались восвояси.
Следующим номером в нашей программе был Феликс. Я знал его давно. Еще с тех пор, когда он заведовал овощным магазином, проворовался и был уволен. Мне рассказывали, что, когда его вызвало начальство, чтобы вручить «черную метку», он чуть не плакал и умолял не передавать дело в суд. Его пожалели, и он отделался статьей «по недоверию».
Прошло несколько лет, и Феликс возродился из пепла. Он открыл несколько магазинов и арендовал оптовые склады. Обзаведясь всем этим, Феликс зажил в свое удовольствие. И тут же приобрел себе под квартиру весь первый этаж новенькой высотки в центре. Высотка – я знаю это, потому что мой шеф имел несчастье проживать именно в ней, – считалась элитной и раскуплена была на корню «новыми русскими», что превратило для шефа жизнь в ней в сущий ад.
Начнем с того, что на седьмом этаже жил Акоп Оганесян – строительный король города, который, кстати, этот дом и построил. Дядя Акоп любил бастурму и готовил ее сам по старинным рецептам с использованием особых специй, за которыми специально периодически посылал гонца в Турцию.
Он закупал килограммов двадцать мяса, обмазывал его этими самыми специями и вывешивал на кухне. Ядовитая перечная вонь разъедала глаза уже при входе в подъезд. А слабый запах чувствовался за два квартала.
– Дядя Акоп готовит бастурму, – говорили жильцы соседних домов, принюхиваясь в своих квартирах.
Шеф, с его аллергией, истерически чихал и проклинал свое богатство, которое закинуло его в этот чертов дом.