— Мы друга пришли проведать. Разве это не дело? — Мухин по-хозяйски отодвинул Доровика в сторону, зашел в гостиную и включил свет. Комната была обставлена казенной мебелью, но со вкусом. Чувствовалось, что без женской руки здесь не обошлось. Он расстегнул шинель и уселся в свободное кресло. Затем, весело взглянув на хозяина квартиры, спросил:
— Женя, а ты новоселье собираешься отмечать или нет? В коллективе тоже не прописался, не по-людски это как-то.
— А я выполняю программу КПСС по борьбе с пьянством, — попытался шуткой оправдаться Дубовик.
— Это заметно, — вмешался в разговор Чернов и показал рукой на пустую бутылку водки, стоявшую за диваном.
— Ах, вот оно что! Ты еще и алкаш — одиночка!!! — засмеялся Мухин.
— Я, одиночка? — возмутился Дубовик, — Да ты видел, чтоб я когда-то пил в одиночку?
— Потому и не видел, что бухаешь один, — парировал Мухин, и, указав на пустую бутылку, добавил, — вещдок — штука серьезная.
Евгений Герасимович взял пустую тару и быстро спрятал ее в шкаф.
— Это ко мне сосед вчера приходил, так мы посидели немного, — буркнул он в свое оправдание.
— Короче так, Евгений Герасимович, — продолжал играть Мухин, — от имени партийной организации хочу тебе напомнить основной принцип советского контрразведчика — «Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь».
— Могли бы и своей бутылкой прийти, коль в гости собрались, — надевая спортивные брюки, сказал Дубовик и вышел на кухню.
— Во-первых, мы не знали живой ты или нет, а во-вторых, прописку в коллективе еще никто не отменял, — крикнул ему вдогонку Мухин.
Через минуту тот вернулся с бутылкой водки «Кристалл» и нарезанным лимоном на блюдце. Мухин, не спрашивая разрешения, вытащил из посудного шкафа три стакана и по-хозяйски наполнил их поровну. Затем, взглянув на стоявшего возле стола хозяина квартиры, пригласил:
— Женя, да ты присаживайся, в ногах правды нет.
— А в заднице, тем более, — парировал Дубовик, но все же за стол сел.
— За твое гостеприимство, Женя, — произнес тост Мухин и, чокнувшись стаканом со всеми, залпом его осушил. Закусив долькой лимона, он вновь взялся за бутылку, но Чернов остановил его.
— Витя, не торопись. Давай о деле поговорим, тем более, что завтра мне, в отличие от вас, предстоит тяжелый день.
— Я что-то опять пропустил? — растерянно спросил Дубовик.
— Пропустил. У нас опять поджог, — сказал Игорь.
— Это уже серьезно, — Евгений Герасимович подвинул стул ближе к Чернову, — И что сгорело на этот раз?
— Практически весь аэродромный модуль полка.
— По-моему, это уже не местью попахивает. А чем-то более организованным, — констатировал Дубовик.
— И я же об этом, — согласился Игорь и спросил у него:
— Ты когда матросов опрашивал по поджогу базы, что-нибудь узнал?
— Практически ничего. Те матросы, которые работали в складе, на территорию не выходили. Часовой постоянно стоял на входе, один раз отлучился, чтобы проверить периметр склада и именно в этот момент возник пожар.
— Прямо мистика какая-то. Никого на складе не было, а он сам по себе загорелся. — задумчиво произнес Чернов и стал застегивать шинель.
— Ты куда собрался? — остановил его Мухин, — А на посошок.
— Нет, мужики, без меня, — ответил Игорь и вышел из квартиры, оставив товарищей вдвоем.
14
Утром, не заходя в кабинет, Чернов направился на аэродром. На месте недавно стоявшего аэродромного модуля, копошились матросы с лопатами. Пепел, залитый водой и пеной, превратился в жидкую черную массу. Просеивать его через сито уже не было никакой возможности. Поэтому одной группе матросов приходилось лопатами выгребать липкую жижу и бросать на металлические щиты, другой группе — с помощью мастерков и шпателей, извлекать из нее все попадающиеся твердые предметы.
— Давно работаете? — спросил Игорь у прапорщика из пожарной команды, который руководил работами.
— Сразу после завтрака пришли, — кутаясь в меховом воротнике куртки, произнес тот.
Чернов посмотрел по сторонам. Кое-где из пепла торчали не сгоревшие балки, в отдельных местах, где огонь был быстро потушен, на морозе образовался лед. Но в целом, место пожара продолжало источать едкий дым. Игорь медленно обошел периметр бывшего строения, и зашел туда, где изначально находился кабинет начальника штаба второй эскадрильи. В этом месте действительно выгорело все дотла, но внимание опера привлекла небольшая впадина, которая не бросалась в глаза при осмотре периметра. Он попросил у матроса мастерок и стал слой за слоем расчищать мокрый пепел над этой впадиной. Наконец, послышался неприятный скрежет металла по стеклу. Игорь снял перчатку и стал пальцами расчищать слой грязи. Наконец, он нащупал горловину от банки. Он быстрей и быстрей стал откапывать, как настоящий археолог, свою находку, пока не уперся в фундамент. На дне импровизированной ямы находился трехлитровый баллон, лопнувший пополам, видимо, от высокой температуры. В нижней части банки лежала связанная узлами не до конца сгоревшая тряпка. Доски пола вокруг баллона прогорели, и емкость оказалась на бетоне фундамента, отчего, видимо, и образовалась впадина на пепелище. У Чернова не оставалось никаких сомнений, что тряпку подожгли и поместили в баллон, чтобы возгорание произошло не сразу, а с определенным запозданием. Игорь накрыл находку фанерным щитом и вышел на снег. Протерев снегом руки и обувь от грязи, он подошел к ближайшему телефону, чтобы сообщить командиру полка о находке. Через полчаса к месту проведения работ подъехал командирский УАЗ. Из него поочередно вышли подполковник Масюнин, заместитель командира полка по инженерно-авиационной службе подполковник Литовкин, и начальник штаба 2 эскадрильи майор Логинов.