Первое, что ему пришло в голову, — это зайти к своему соседу по этажу Владимиру Петровичу Сизову поиграть в шахматы. В этот день в полку были запланированы ночные полеты, и после обеда в штабе не было никого из командования.
Сизов в прошлом был перспективным летчиком, но пристрастие к «шилу», как в авиации называют спирт, сделало свое черное дело. Сначала его понизили в должности, потом сняли с летной работы, и теперь он занимал должность помощника начальника штаба, в обязанности которого входила подготовка различных графиков и схем. Не уволили его с флота только потому, что на должность командира полка после академии прибыл его бывший однокашник и друг по Сызранскому летному училищу полковник Шкилев Леонид Павлович.
— Заходи, — увидев в дверях Чернова, доброжелательно пригласил Сизов. В силу своего возраста (ему было далеко за сорок) и особенностей репутации (выпивал он ежедневно), он испытывал дефицит общения с людьми. В его каморку размером два на три метра редко кто заходил просто так, поэтому он был рад любому, кто к нему наведывался.
— Чаю хочешь? — предложил он и, не дожидаясь ответа, стал доставать из тумбочки кружки и кипятильник. — Кстати, может, ликера моего попробуешь? Я его на бруснике варю.
— Спасибо, сейчас не то настроение, — ответил Игорь.
— Я вижу по твоей кислой физиономии, — улыбнулся он к Чернову. — Неприятности какие?
— Да нет. В отделе накрутили хвост, понаставили задач, а все должно быть выполнено еще вчера. С чего начинать — не знаю.
Рассказывать о своих проблемах постороннему человеку не хотелось, но и возвращаться домой в плохом настроении тоже не было желания.
— На то и начальство, чтобы хвост накручивать. Ты еще молодой; если на все так будешь реагировать, то долго не протянешь. В конце концов, немцы фронт не прорвали, — отметил Сизов и сам засмеялся своей шутке. Он испытывающее посмотрел на молодого особиста, отставил в сторону кружку с горячим чаем, вытащил из тумбочки бутылку и чистый стакан. — Извини, Игорек, коль ты не хочешь, я налью себе пятьдесят граммов.
Старый майор налил стакан до половины и, сделав зычный выдох, сразу осушил его. Затем, посмотрев на собеседника, произнес:
— Ты не подумай, я не алкаш, мне это нужно из медицинских соображений. — Он положил ногу на ногу, зажег спичкой папиросу и, выпустив облако дыма, стал рассказывать: — В конце 60-х, когда я был еще зеленым лейтенантом, наш полк выполнял специальные задания Министерства обороны. Мы тогда еще не были моряками и замыкались на ВВС. На Новой Земле проводили ядерные испытания. И вот в один из дней, когда подводная лодка должна была ядерной торпедой сделать проход в подводных скалах, наш отряд послали в зону взрыва для замера уровней радиации. Представь, три вертолета, в каждом по четыре человека экипажа, включая фельдшеров. Все были в ОЗК — общевойсковом защитном костюме. Показания снимала спецаппаратура, но то, что фон там был очень высокий, мы сразу почувствовали. У всех сразу заболели горло и голова. Поставленную задачу мы, конечно, выполнили. По прилету мы с фельдшером по его же рекомендации напились до чертиков, а все остальные отказались, сославшись на плохое самочувствие. Так что ты думаешь? Через пять лет в живых из всего отряда остались только мы с фельдшером. Правда, в тот год я быстро изменил прическу, — Сизов провел рукой по блестящей лысине, — но зато во всем остальном все осталось в пределах нормы.
Подобные ситуации были не редкостью среди летчиков 60-х, о них Чернов слышал и от сослуживцев отца, и от преподавателей в училище, но сегодня Игорю хотелось найти повод, чтобы перейти к обсуждению интересующей его темы.
— А что было потом? — осторожно спросил он.
— На следующий день нас наказали за пьянку. Потом все забылось, тогда употребление спиртных напитков было нормальным явлением. А потом ядерные испытания стали все реже и реже, нас перестали привлекать к этим мероприятиям, особенно после начавшихся болезней у летчиков. Полк передали в подчинение ВМФ, и мы стали выполнять задачи по поиску подводных лодок.