Она встретила меня радушно и провела в свой кабинет. Там на диване сидел мужчина, который при нашем появлении встал и вежливо поклонился.
— Ну, значит, выписываемся? — весело спросила Анна Ивановна.
— Да, благодарю вас! — улыбаясь, живо ответил мужчина, в котором я сразу узнала архитектора.
Но что произошло? Я была живым свидетелем перерождения человека. Слово «благодарю» он произнес правильно. Лицо стало более осмысленным, хотя благодушная улыбка, может быть, и не совсем подходила к данному моменту. Поведение этого человека было вполне «здоровое». Из заключительной беседы архитектора с Анной Ивановной я поняла, что у него ослаблена память, что он еще склонен принимать невозможное за возможное, но искренне радуется своему выздоровлению и мечтает о любимой работе.
— А помните, Иван Иванович, как вы собирались воздвигнуть виллу из розового мрамора?
— Заскок, Анна Ивановна, — смущенно улыбнулся архитектор и, пожав нам обеим руки, ушел бодрый и спокойный.
— Анна Ивановна, это чудо! — не выдержала я.
— Да, чудо, — серьезно ответила она. И, помолчав, добавила, — но оно в наших руках.
ПОПУТЧИКИ
Я только что сдала государственные экзамены. Пять лет упорного труда над книгой были позади, оставалась только одна забота: куда же ехать работать врачом? — выбор большой. Глаза разбегаются! Миновали и последние студенческие каникулы, которые я провела у родителей на юге, а теперь возвращалась в Москву.
В вагоне поезда было жарко, за окном мелькали поля спелой ржи. Попутчиков было мало. Скоро, как это бывает в поезде, с ближайшими соседями установились самые дружеские отношения.
В моем купе ехали две женщины. Одна из них врач Анна Петровна, другая — старушка Ольга Ивановна — фельдшерица. Обе направлялись из Таджикистана в Москву.
Кажется, ничего особенного не было в Анне Петровне. Худощавая блондинка с серыми спокойными глазами, с тихим голосом, неторопливыми движениями. И однако хотелось смотреть на нее, слушать ее голос.
— Вы из Таджикистана? Какая даль! — воскликнула я.
— Ну, что за даль… — возразила Анна Петровна. Ее лицо оживилось и разгладилась складка между размашистыми бровями. Старушка заснула, слегка покачиваясь от движения вагона.
— Я очень много читала и слышала о Таджикистане, — поспешила я предупредить.
— Да, природа и жизнь там особые… — уклончиво заметила попутчица.
— Должно быть, интересно посмотреть на караван верблюдов? — не отвыкшая от девичьего многословия, сказала я. — Они ведь очень важные, степенные; не идут, а выступают. А на шее у каждого, наверное, звенит колокольчик, словно говорит: «Давайте дорогу!» А верблюды глядят гордо, строго, свысока… Очень занятно, правда? — наконец, остановилась я.
— Да, верблюды действительно смотрят свысока, да еще и плюют на нижестоящих.
В спокойных глазах Анны Петровны промелькнула усмешка, а я от всего сердца рассмеялась.
— А тигры у вас ведь тоже есть?
— О тиграх что-то не слыхала, разве на границе Афганистана? Дикие козы — джейраны водятся. До чего изящное и любопытное создание! Едете вы, скажем, на автомобиле, они пугливо пересекут на всем скаку дорогу или обгонят машину, а потом вдруг замрут на месте, как вкопанные, и долго-долго провожают вас взглядом огромных черных глаз. Если джейранов вспугнуть, они, конечно, удерут, но обязательно остановятся опять и снова будут глазеть вам вслед. Любопытство сильнее страха, прямо, как у малых ребят, — улыбнулась Анна Петровна.
— А как живут таджики? Должно быть, сидят у кибиток в шелковых халатах, белых чалмах?
— Мужчины любят проводить свободное время в чайхане (чайной). Они обычно мирно беседуют и пьют зеленый кокчай.
— Это в пятидесятиградусный зной?!
— Удивляетесь? Я сперва тоже удивлялась, а затем и сама пристрастилась. Зеленый чай лучше всех напитков утоляет жажду.
— Мне рассказывал один человек, — заметила я, — что природа в Таджикистане прекрасная… Я представляю себе вокруг хлопковые поля… Тишина необычайная… Кажется, ни одного живого существа, а присмотришься, и вдруг мелькнет стройная дехканка, заметит вас, улыбнется белыми крепкими зубами, обожжет взглядом черных глаз, блеснет серебро сквозь шелк платка, взметнутся длинные смоляные косы, и до свидания! Только ее и видели… А кругом вьется виноград, зреют сочные гранаты… Надоело здесь жить, сел на коня и поехал на «Крышу мира» — на Памир… Вы там были?