Вадим Булычев
Записки психонавта
Аннотация:
Герой повести бывший рокер, а ныне эзотерик и психонавт.
Датура, гашиш, Ошо, Кришнамурти, медитация – вот пути к «эзотерической свободе, просветлению и божественности». Рядом с главным героем шагают его друзья; такие же богоискатели – психонавты.
«Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы» (Пс. 81: 6)
Мир течет
Обнаруживаю себя на кушетке в караулке. На четвертом посту. Пять утра. На улице еще темень.
Ботинки у меня без шнурков. Странно, куда делись шнурки. Кутерьма что ли пошутил? Ладно, разберемся. А сейчас обойти пост.
На улице легкий морозец, ясные утренние звезды. Хочется допрыгнуть до звезд, минуя все световые годы, пронизывая косное трехмерное пространство…
Что там вчера было?
Пришел Андрей, он же Кутерьма, принес семена Датуры. Так, кажется, она называется. А попросту – дурман, трава дьявола. Я принял одну чайную ложку. Андрей вокруг этих семян чуть ли ни целый ритуал устроил.
Кастанеда, блин…
Долгое время ничего не было (разве что легкое, приятное опьянение). И вдруг онемел язык, стали заплетаться ноги. Я даже немного испугался. Зрачок стал во весь глаз.
Через час онемение языка прошло. Начали ходить ноги. Но страшно захотелось пить. Никогда ничего подобного не переживал. Ощущение будто в теле нет воды вообще.
А потом началось. Первой явилась огромная жаба. Я обнаружил её на куче с углем. Минут пять мы смотрели друг на друга. Взгляд жабы был отрешенно-холодным и одновременно внимательно меня изучающим.
Я молча смотрел на жабу. Что удивительно – ни отвращения, ни страха. Хотя не скажу, что испытываю симпатию к жабам. Тем не менее. Как что-то сместилось в сознании.
Жаба моргнула и потеряла ко мне интерес. Даже отвернулась. А я вспомнил, что пришел сюда набрать уголь.
Наполнил два ведра углем (делая при этом вид, что никакой жабы нет). Понес всё это в караулку. Но напоследок все же обернулся. Жаба была все на том же месте, она смотрела мне вслед. Я уже почти дошел до угла, когда жаба внезапно прыгнула, слилась с ночной темнотой и исчезла.
Только в теплом помещение караулки до меня дошло, что произошло.
Середина февраля! На улице минус! Какие жабы?!
Я кинулся было к Кутерьме, чтобы ему все рассказать. Но Кутерьма сидел на кушетке с таким видом, словно он мне эту жабу и подкинул.
А дальше я опять обнаружил, что язык мне не повинуется. Язык присох к раскаленному нёбу. Ужасно хотелось пить.
Помню, пил воду прямо из ведра. Вода стекала по подбородку, капала на свитер. А я пил, пил и все никак не мог напиться. И Кутерьма что-то мне говорил. А потом отнял у меня ведро с водой.
Я сел на соседнюю кушетку и ощутил покой и умиротворение. Кутерьма поставил ведро с водой на стул, в нескольких метрах от меня. И сказал мне, чтобы я не пил, а только смачивал рот. И смотрел на воду.
Язык мой заговорил, хоть и не совсем четко. Спросил Кутерьму, что он думает по поводу неправдоподобно большой жабы в феврале.
Кутерьма начал молоть свои кастанедовские заморочки, мол, чувак, у тебя сместилась точка сборки. А при смещенной точке сборки начинаешь воспринимать другие миры, или измерения. Миров огромное количество, они наслаиваются друг на друга, как в луковице.
Я его перебил, сказал, что знаю это давно, из Розы Мира. Андрей мне возразил – я это читал в Розе Мира. А читать и видеть – не одно и тоже.
Я ответил, что все это фигня. Видеть, значит, видеть иное. Иные миры. А не жабу на куче с углем.
– Жаба на куче с углем в феврале – тоже представитель иного мира, только мира низшего, инстинктивного, – заверил меня Кутерьма.
Мне стало очень грустно. Почему жаба? – размышлял я. – Почему не явился более благородный посланник. Какая-нибудь птица. Не знаю, кошка на худой конец. Неужели я действительно настолько грешен. Неужели мой ум – теософское болото, как сказал Николай.
Как только я подумал о Николае, он тут же появился, как бы справа, на периферии моего зрения. Николай подвигал своей перекошенной челюстью, а потом сказал в пустоту, поверх меня: «Вадим, ты теософское болото». И исчез.
Странно, но явления Николая меня развеселило. Я рассмеялся. Я знал точно, что Николай не был видением, или посланником – это был типичный глюк моего ума. Образ из болезненной памяти.
Я испытал неведомое мне прежде ощущение отделения от собственного ума. Я мог наблюдать свой ум со стороны! Это открытие принесло мне детскую радость. Какое-то время я парил в невесомости, наблюдая, как думает мой ум.
А потом я увидел как бы сияние, как бы мерцающую рябь. Несколько секунд я фокусировал зрение. Пока не обнаружил, что это мерцает вода в колодце. Вода была чистейшей, словно наполненной светом. И колодец был необычный, как будто из блестящего металла.
Я смотрел на воду и думал о том, что в основании мира лежит текучесть. Мир течет. Рядом с нашим миром текут другие миры, сообщаются друг с другом, сияют, как вода в колодце.
В какой-то момент я понял, что колодец – это проход в другие измерения. Надо только нырнуть в него. Прежде чем нырять, я опустил в чистые воды колодца свои руки. А потом нырнул в колодец и поплыл.
Внезапно меня озадачила мысль: я в воде, а сухой. Как такое возможно?!
И в миг все исчезло, как в сказке. Очнулся в дымной, нечистой караулке. Держусь обеими руками за ведро с водой. У меня страшно кружится голова, меня шатает. В животе холодная мерзкая тяжесть. Я чувствую – меня вот-вот стошнит.
Едва успел выбежать на улицу. Выпитые литры воды потоком хлынули из меня. Ещё минут десять тело содрогали мучительные конвульсии.
Из караулки выбежал Андрей, помог мне подняться и дойти до кушетки.
Опустившись на мягкие подушки, тут же закрываю глаза.
Я страшно устал, смертельно устал. Но я знаю точно: мир действительно течет.
Да, потом я пытался рассказать Кутерьме о своем видении колодца. И опять язык меня не слушался. Собрав последние остатки сил, я только смог с трудом произнести:
– Я лягу. Ты пока не спи. Если что, буди.
– Нет проблем, – ответил мне Кутерьма.
Я развязал шнурки. Две небольшие пестрые змейки ползли по моим рукам. Я быстро скинул их, куда-то в сторону печки. И завалился спать. Последнее, что помню, истошный смех Кутерьмы.
И больше ничего.
Витамин на кране с водой
От вчерашней слабости и следа не осталось. Наоборот, во всем теле этакая звенящая бодрость – необычное состояние. Ты вроде как еще пьян, еще под действием; и в то же время, кажется, что так трезво и ясно, так прозрачно на мир никогда не смотрел.
И пить почти не хочется. Коварная штука эта трава дьявола. Кстати, почему ее ещё и так называют, надо Андрея спросить.
Бодро обхожу охраняемую мной территорию. «В Багдаде все спокойно». Возвращаюсь в караулку, растапливаю печь, умываюсь – да, зрачок глаза еще сильно расширен, надо спросить Андрея, как долго все это будет?
Бужу Кутерьму.
Сидим, пьем чай. Спрашиваю про шнурки. Кутерьма хихикает. Оказывается, я свои же собственные шнурки вчера в печь отправил, принял за змей. Вот дела.
Подозрительно разглядываю кружку с чаем.
Ни на что положиться теперь нельзя. Любая вещь может превратиться во что угодно. Весь этот так называемый здравый смысл, такая вздорная штука.
Предметы (и не только предметы) – текут и меняется. А в обычном ведре может уместиться целый колодец! Дверь в Иное. Пожалуй, вот единственный смысл, который я вчера уяснил…
Что?! Кутерьма утверждает, будто я вчера со стенкой разговаривал. Врет, наверное. А вдруг не врет? Но почему я тогда этого не помню. Совсем не помню!