Неприятель выслал свою конницу против нас, а прочие его войска стали приготовляться к отступлению. Картина представилась нам превосходная: турки рассыпались по полю в разнообразном цветном в своем одеянии, наездники подъезжали к казакам и стреляли в них из пистолетов, наконец, собравшись в одну толпу, бросились с обыкновенным их криком «алла», при приближении которой атаман, приподнявшись на стременах, снял шапку, перекрестился, что и все казаки сделали. Они встретили неприятеля на дротиках и гикнули[118] с таким стремлением, что обратили его в бегство; крик смешавшихся казаков и турок произвел ужасную гармонию. Киевский карабинерный полк послан генерал-поручиком князем Г. С. Волконским для подкрепления казаков. Вдруг убитые турки раздеты были донага, и у нас в пехотном авангарде сделалась ярмонка: оружие разного рода, конские богатые уборы и лошади продавались за ничто. казаки гнали их версты три. Киевский полк под командою секунд-майора Гельвига, за отсутствием полковника и прочих старших штаб-офицеров, проскакав мимо казаков и оставя их за собою, поражал неприятелей, не доезжая версты за две до их лагеря. Турки, увидя, что гнал их один только карабинерный полк, остановились и в свою очередь атаковали наших; храбрый секунд-майор Гельвиг, видя, что казаки далеко от него отстали, принужден был ретироваться, по временам останавливаясь, когда турки сильно на него напирали, и таким образом соединился с казаками с небольшою потерею. Турки отступили в свой лагерь, и нашей авагардной коннице тоже приказано отступить. Если бы вслед за нашей кавалерией весь корпус двинулся, то вся бы артиллерия, весь лагерь достался нам и корпус неприятельский вовсе был бы уничтожен. Но князь Репнин, человек очень над меру осторожный, думал, что войска утомились, тогда как все жадничали сражения и одушевлены были духом храбрости, безотлучной у русских воинов.
Поле укрыто было убитыми турками, которых было более тысячи, а князь Репнин показал в реляции только пятьсот. Секунд-майор Гельвиг, узнав, что в донесении светлейшему князю сказано, что Киевский полк только подкреплял казаков, сказал князю Репнину: «Ваше сиятельство, вы не отдали должной справедливости Киевскому полку, ибо я гнал неприятеля до самого его лагеря, а казаки от меня отстали около четырех верст, в чем они сами сознаются, и подвиг мой был в виду всего авангарда». Князь с досадою выговаривал ему за дерзость и [сказал], что он хотел было представить его к повышению чином. Гельвиг сказал, что не себя считал обиженным, но полк и уверен, что главнокомандующий не откажет сделать сие дело гласным в армии; что касается до него, то он при отставке без всякой рекомендации получит чин[119].
Корпус оставался в тот день на занятой им позиции. В десять часов вечера мы слушали еще обыкновенные турецкие сигналы, три пушечные выстрела; но то было только для нашего усыпления, а турки с самого вечера отступили поспешно к Измаилу.
Сделана была диспозиция атаковать неприятеля на рассвете, но уже и след его простыл; послана была кавалерия для преследования, и отнято было несколько обозов.
В два марша достигли мы Лимана в двенадцати верстах от Измаила. Князь Репнин думал, что крепость была в таковом положении, как в прошлую войну, и хотел взять оную штурмом; но увидел, что Измаил был уже чрезвычайно укреплен по правилам новейшей фортификации с каменною одеждою, почему без формальной осады штурмовать его невозможно; однако ж мечтал, что устрашенный Гассан-паша сдастся, как скоро мы к Измаилу подступим. На другой день утром подошли [мы] к крепости и канонировали до трех часов пополудни, в таком расстоянии, что наши полевые орудия не могли сделать ни малейшего вреда; выпустили До двух тысяч ядер и фанат, на что и нам из крепости безвредно отвечали. После чего мы отступили сорок верст назад, с такою поспешностию, как будто нас неприятель гнал превосходными силами.
Светлейший князь так был недоволен сею экспедициею, что князя Репнина послал командовать в Очаков. При Фальче[120] оставлен был корпус под командою генерал-поручика Михельсона из трех полков пехоты, двух полков кавалерии, одного полка донских казаков и десяти орудий артиллерии. А прочие войска пошли присоединиться к главному корпусу под Бендеры.
118
Гикнуть — «от ги, гиги, наступательный крик казаков, когда бросаются на удар, гикнуть — ударить с криком, во всю прыть на неприятеля» (В. И. Даль).
119
3а сие дело Гельвиг получил орден Св. Георгия 4-го класса по представлению светлейшего князя.