Костюшко наименован [был] главным начальником с неограниченною властью. Наскоро формировал войска, умножая регулярные полки вольницею, так что в каждом полку был тройной комплект. Кавалерию паны снабдили хорошими лошадьми, отдали всех своих охотников, которые были искусные стрелки, усилив войска «посполитым рушением», то есть все шляхтичи, живущие наподобие однодворцев, в Польше их многое множество, должны были вооружиться; сверх того набраны крестьяне: не имея достаточного оружия, [они] вооружены были косами наподобие пик. С главнейшими силами Костюшко пошел против Ферзена, к которому король прусский присоединился с значительным корпусом. Зайончек назначен был противиться со стороны Красной России. В Литве начальствовали: Вавржецкий, Гедройч и Беляк, командующий татарскими полками; сии татары поселены [были] в Виленском воеводстве и отчасти в Гродненском и снабжали 16 эскадронов. Но все сии генералы ни теоретической, ни практической войны не знали; после Костюшки считался у них лучшим Домбровский, служивший в саксонской службе полковником.
Описав польскую революцию, приступаю к описанию военных действий.
Полковник Рарок, командующий авангардом отряда г<енерал>-п<оручика> Загряжского, донес, что поляки поутру, в четыре часа, в числе осьми тысяч и более, заняли от Дубенки верстах в двух ту самую позицию, которую занимал Костюшко против армии Каховского, и что уже с его казаками начал перестрелку. Весь наш отряд состоял из 10 батальонов, 12-ти эскадронов, 1 полка донских казаков и 10-ти орудий полевой артиллерии.
Не снимая лагеря, весь отряд выступил к Дубенке; пока оный приближался, поляки выслали эскадрона четыре на шармицель[174], но как скоро усмотрели, что два батальона обходят их позицию, а отряд шел прямо к ним в лицо, то они и ретировались в лесу, а потом и совсем ушли к Хелму. Пленные показали, что то была рекогносцировка, но польские войска у Хелма были в большом числе под командою генерала Зайончека.
Через день после незначащего сего дела прибыл с корпусом генерал-поручик Дерфельден; так как он был старее в чине Загряжского, то он [Загряжский] и поступил к нему в команду. Авангард поручен был г[енерал]-м[айору] гр. Валериану Зубову; он составлен был из 4-х батальонов, 6-ти эскадронов, полка донских казаков и 4-х орудий полевой артиллерии; весь корпус состоял более 15 тыс. человек.
На другой день пошли атаковать Зайончека, бывшего при Хелме, расстоянием от нас верстах в тридцати, двумя колоннами, а для облегчения марша — разными дорогами. Я командовал авангардом колонны генерала Загряжского; дорога через лес была чрезвычайно дурна и расстоянием далее той, по которой пошел Дерфельден. Мы пришли спустя час, когда началось дело. Лишь только вступили [мы] в линию и открыли канонаду против построенного редута с артиллериею и прикрытого косинерами[175], поляки, оставя редут, побежали, но орудия успели увезти; одно только увязло в болоте, которое взял нечаянно Низовского полка адъютант Гололобов. Стоявшим на правом фланге легкоконным двум полкам велено было атаковать народовую кавалерию, прикрывавшую бегущих косинеров. Положение места было болотистое, к нам клином сузившееся, а к неприятелям шире; за сим болотом был ложемент, в котором помещен был неприятельский батальон. Лишь только наши полки пошли в атаку, как болото заставило их тесниться к флангам, почему и расстроились, из ложемента открыт был по ним ружейный огонь, народовая кавалерия ударила на оба фланга и обратила наших в бегство; Дерфельден велел сделать несколько выстрелов ядрами по неприятелям и своим, что заставило наших остановиться, а неприятеля ретироваться. Тем дело и кончилось с небольшою нашею потерею. У неприятеля убито было более трехсот человек, в том числе один полковник, занимавший редут; много взято в плен косинеров, которые, как неохотно сражавшиеся, отпущены по домам.
Случилось мне с подполковником Мейером проезжать мимо базилианского монастыря в Хелм, от места сражения верстах в трех. У сего монастыря поставлены были маленькие чугунные 4 пушки, из которых стреляли во время церковных праздников, и каковые у всех почти польских костелов бывают, и которые после положены были на мужицкую телегу и с лафетами. Он [Мейер] сказал мне: «Поедем поскорее, чтоб не подумали, что мы хотим присвоить себе честь взятия сей страшной батареи». Но представьте мое удивление, когда я увидел в реляции, что сию батарею взял майор Шепелев, за что дан ему был георгиевский крест. Как поносно начальству делать таковое злоупотребление и бесчестить сей почтенный орден! Но к несчастию, не один сей был таковой пример; люди достойные и действительно заслуживавшие бывали без всякого награждения, потому что не хотели подличать, а самохвалы и подлые льстецы были осыпаемы почестями.
175
Косинеры — в Польше и Литве — крестьяне, вооруженные косами, насаженными вертикально на древко, активно участвовали в восстаниях 1794, 1831 и 1863 гг.