Зато он полк свой измучил беспрестанным учением и ученьем парикмахеров; ибо, чтобы более угодить государю, полк его был причесан в две букли. Он беспрестанно твердил Ланжерону: «Боюсь за вас; накладные букли из шляп государь не любит, и вы увидите, что за то вам будет беда». Но если б было и так, выучить в три недели парикмахеров было невозможно, да и без того полки были в страхе, знав, что, когда государь бывает в дурном расположении (что случалось нередко), как бы который полк ни был исправен, все было не в угоду.
В исходе мая мы выступили из Алексеевского, и расположилась вся инспекция в 10 верстах около Казани по разным дорогам.
Государь прибыл в Казань с великими князьями Александром и Константином Павловичами 3-го июня и прогневался на Игельстрома, что войска до прибытия его еще не вступили, приказав ему распорядиться, чтобы каждый полк вступил на другой день поутру в разные часы, так чтобы он каждый мог видеть особо.
В семь часов утра вошел Екатеринбургский полк в Сибирскую заставу; шеф оного был из гатчинских, генерал-майор Певцов. В восемь часов должен был войти Уфимский полк. Все шли с трепетом; я более ужасался, чем идя на штурм Праги.
Государь был у самой заставы. Передо мной шел батальон шефский, который переменил ногу; я тотчас переменил также свою, чтобы маршировать согласно с предыдущим батальоном. За мной шел сверхкомплектный подполковник кн. Ураков, который пооробел и, не заметив, что я переменил ногу, шел по-прежнему, какою ногою шел весь мой батальон. Государь сказал: «Господа штаб-офицеры, не в ногу идете». Я, видя, что иду в ногу шефского батальона верно, то тем же шагом продолжал. Тогда государь гневно закричал: «Полковник Энгельгардт не в ногу идет». Увидевши ошибку моего подполковника, оправдываться было не время. Когда весь полк прошел, ударили под знамена; я скомандовал: «С поля». Надобно объяснить, что делалось то на марше по трем флигельманам[196] в четырнадцать приемов, которое и оканчивалось [тем, что] ружья обертывались вниз дулом, а прикладами вверх, что было чрезвычайно трудно. Император увидел, что батальон исправно сие сделал.
После сего император поехал смотреть Рыльский полк, но он уже вошел, и полковника того полка Баркова за болезнию не было; все сие причтено в вину Игельстрому. Надобно было сперва войти полку Рыльскому, потом Игельстрому быть при государе при входе всех полков его инспекции. В приказе государь объявил спасибо за вход Екатеринбургскому и Уфимскому полкам.
Ввечеру того дня дворянство давало бал, который удостоил своим присутствием император с великими князьями[197]; также дворянство пригласило на бал пришедших полков штаб-офицеров. Государь танцевал польский со многими дамами. Увидя военного губернатора Лассия в башмаках и с тростью, подошед к нему, он сказал: «Как? Лассий в башмаках и с тростью?» — «А как же?» — «Ты бы спросил у петербургских». — «Я их не знаю». — «Видно, ты не любишь петербургских; так я тебе скажу: когда ты в сапогах, знак, что готов к должности, и тогда надобно иметь трость; а когда в башмаках — знак, что хочешь куртизировать дам, тогда трость не нужна». — «Comment, votre majeste, voulez vous, qu'a mon age je Sache toutes ces misere?» («Как, вы хотите, ваше величество, чтобы в мои лета я мог знать все эти мелочи?») Государь рассмеялся сему ирландскому ответу, ибо Лассий был ирландец. Государь, пробыв часа с два, отправился в дом отставного генерал-майора Лецкого, где он имел свое пребывание[198].
Пятого числа был специальный смотр на Арском поле (на том самом, где Михельсон разбил Пугачева). Когда полки выстроились по уставу, то подскакал ко мне бывший при государе бригад-майор Н. И. Лавров, с которым мы были коротко знакомы во время Турецкой войны в Молдавии[199], и сказал мне: «Не так у тебя стоят подпрапорщики» (ибо, за некоторое время до вступления полков в Казань, переменены штаты, и подпрапорщики названы уже были вторыми после фельдфебелей). Видя, что [это] уже исправлено в шефском батальоне, который за суетой меня не уведомил, я переменил в первых двух ротах, а в трех ротах еще не успел, как уже государь подъезжал к моему батальону на фланг. Я побежал стать на свое место; он проехал мимо меня с суровым видом. Теперь-то я пропал, думал я; однако ж, видно, император сего не заметил. После чего [мы] проходили мимо него церемониальным маршем. В приказе объявлена была всем полкам благодарность.
196
Флигельманы — фланговые солдаты, выходившие вперед; остальные ориентировались по ним во время выполнения сложных строевых эволюции.
198
После отъезда Павла I из Казани Лецкому была пожалована золотая табакерка с бриллиантами, его жене перстень и 1000 руб. для раздачи слугам; улицу, на которой находился дом, велено было переименовать в Лецкую.
199
Во время турецкой войны 1787–91 г. Николай Лавров служил в Бугском егерском корпусе, которым командовал зять Л. Н. Энгельгардта С. К. Вязмитинов.