— А о своих планах он говорил все чаще и чаще. Бранил завод, наш маленький городишко, здешнее общество, словом, все. Ждет не дождется, когда перейдет в свой научный институт. Советовал и мне, мол, поехали вместе, учителя физкультуры везде нужны, устроюсь, а жена найдет местечко в общепите. Тем более что мы так сдружились и ему жаль терять в нас хороших друзей. С дядюшкой у него все налаживается, и он-де поможет нам в переселении, а может, даже в бо́льшем.
— Моей жене это не понравилось, переполнилась чаша терпения и у нее. Она сочла это пустой болтовней, глупым бахвальством, не имеющим под собой никакой почвы. Обещает, ничего не имея или намереваясь иметь в весьма туманной дали! Если даже он и будет получать ежемесячную помощь, то быстро сообразит, — так оно и бывает, — что надо ему еще больше. Она даже сказала ему: «Не надо нам ничего обещать, утрясай дела с институтом и со своим дядюшкой. А мы останемся друзьями даже и тогда, если из этого ничего не получится».
— Я был рад такому повороту, Ласло — нет. При мне он сказал моей жене: не будь я таким тюфяком, нам жилось бы гораздо лучше.
— Однажды Ласло попросил меня отвезти его на мотоцикле в город Байя, сказал: срочное дело там у него. Я дождался его у завода, он занял место на седле, и мы отправились в путь. Остановились около хозяйственного магазина, он вошел, я ждал его на улице. Вскоре он вернулся, держа в руках болванку для ключа из алюминия. Попросил меня подождать еще немного, надо, мол, зайти к слесарю. Кустарь жил несколькими домами дальше, и Ласло зашел к нему. Минут через двадцать — двадцать пять он вышел, в руке у него был готовый на вид ключ.
— Знаешь, зачем это? — спросил он меня.
— Наверно, хочешь открыть этим сейф.
Он ответил: «Это еще не сам ключ, а заготовка, но окончательно подогнать его можно только дома».
— Шли дни, и однажды Ласло, будто между делом, заметил, что испробовал ключ, но он еще не подходит к замку. Прошло еще несколько дней, и он снова сказал то же, что и раньше, но добавил, что теперь испытания проходят успешнее. Я спросил, что это значит. Он пояснил: ключ уже поворачивается, но не полностью.
— А как тебе удается пробовать ключ? — спросил я, все еще не веря в его затею. И он рассказал. В комнате, где стоит сейф, всегда кто-то есть, а старик-кассир, когда уходит, запирает дверь. Но Ласло выбирает такой момент, когда кассир в комнате один. Хорват — его давний приятель, можно сказать, друг. При встрече беседуют о многом, а еще их связывает любовь к спорту. Старик выписывает спортивную газету, и Немеш ходит к нему читать ее, причем регулярно. Разложит ее поверх кассы, облокотится о сейф и читает. Все, как и раньше. Только сейчас он следит, чтобы свисающая часть газеты прикрывала несгораемый шкаф от главного кассира, а сам располагается так, чтобы вошедший в дверь не заметил бы, что делают его руки под газетой. Потом он вставляет ключ в замок и пробует его. Если не идет, чуть нажимает на ключ, и на мягком алюминии остается след, где бородка не проходит. Дома надфилем — сумел-таки раздобыть! — спиливает бородку, а на другой или на третий день, как удается, повторяет все снова.
— Вот так подбирал Немеш ключ к сейфу, а я, изумленный и удивленный, в каком-то странном оцепенении ожидал, чем же кончится это дело, в которое я все еще продолжал не верить. И однажды он объявил: повернулся! То есть ключ в замке повернулся. Лицо у него сияло от радости. Потом он еще несколько раз сообщал мне, что ключ работает не хуже настоящего. Это было недели две назад. Тут он стал высчитывать: зарплата будет тогда-то, вот и надо в тот день попробовать. Этим днем оказалось 12 октября.
Когда Ласло окончательно назначил день, я снова ужаснулся. Неужели этот псих отважится все-таки совершить свое дело? А затем удивился себе: почему я до сих пор еще сомневался. Уже только то, что он сделал, само по себе тяжкое преступление. Это я сказал и ему, добавив, что если есть бог, пусть он благодарит его за то, что не сидит за решеткой. А сейчас должен все прекратить, и как можно скорее. Он ответил, что не дурак бросить «дело», когда самое трудное позади. Если же я струсил и хочу выйти из игры, пожалуйста, он меня не держит. Его, конечно, я подведу страшно, потому что одному провернуть всю операцию трудновато, нужны два человека. От меня требуется немногое: стоять на улице и следить за обстановкой, а он войдет в помещение, откроет кассу и принесет ее содержимое. Готов со мной поделить все поровну, хотя ключ делал он один, да и вообще вся идея принадлежит ему. «Словом, подумай», — сказал он мне. Я ответил, что думать не о чем, с ним я не пойду и хочу, чтобы и он отказался от своей затеи. Нет, все уже готово — был ответ. Хорошо, он будет действовать один, но если его схватят, несдобровать и мне. Да и в его аресте буду повинен я, потому что не помог. О его замысле мне известно давно, знал я и о подготовке «операции», помогал даже ключ доставать, и после этого думаю выбраться сухим из воды? Не выйдет. — «Ах, так! — сказал я, — да я сейчас же сообщу о тебе в милицию» — Он рассмеялся. «Пожалуйста. Иди хоть сию минуту!»