— Сколько лет было покойному?
— Шестьдесят шесть.
— Вот видите. А что до их отношений, если они и были, так это их личное дело, не так ли?
— Конечно, конечно. Только могу добавить, что господин Бенде никогда для нее не скупился, ни боже мой. Квартиру тоже он для нее купил.
— Когда эта Юлишка была здесь в последний раз?
— Позавчера, во вторник.
— Утром или вечером?
— С утра. Она, извольте видеть, приходит сюда два раза в неделю, всегда по вторникам и пятницам, и работает полный день. Наводит порядок, стирает, готовит старику что-нибудь этакое на завтрак и на ужин, потом ставит в холодильник.
— У господина Бенде были друзья, знакомые?
— Конечно. К нему приходили многие.
— Кто такие?
— Все больше пожилые господа, такие же, как он, пенсионеры. Но, случалось, бывали мужчины и помоложе.
— В какое время они приходили?
— Как правило, утром или днем. Заходили и к вечеру, только редко.
— Сына Бенде вы давно видели здесь?
— После нового года что-то он не появлялся. Очень достойный молодой человек, всегда, бывало, ко мне под лестницу заглянет. Я ведь знаю его с детства. Только вот отца он, по-моему, не очень любил.
— Почему вы так думаете?
— Он ничего не говорил об этом, но по его вопросам и замечаниям я поняла, что ему не нравилось, что к отцу, пусть изредка, но ходят женщины.
— Значит, бывали и дамы?
— В последнее время, пожалуй, реже, а вот лет пять-шесть назад старый Бенде был любителем этого дела, хоть куда. Пожалуй, вам, господин майор, не вредно побеседовать с вдовой Лайошне Дароци, она тоже давным-давно живет в нашем доме, а квартира ее как раз напротив. Она знала всю семью Бенде, когда-то они были близкими друзьями. Из своей кухни старушка все видит, день-деньской сидит у окна. Она вам больше расскажет, чем я.
— Уважаемая, вы свободны. Дайте мне на всякий случай список жильцов. Благодарю вас.
Привратница с достоинством удалилась.
— Лаци, возьми машину и привези сына покойного Бенде. А ты, Козма, доставь сюда Юлишку, ныне Шандорне Биро, адреса получите у привратницы. Старшина, вы обедали сегодня?
— Пока нет, товарищ майор.
— Поторопитесь, а то придется совмещать обед с ужином. Потом возвращайтесь, вы мне нужны.
Привратница принесла список жильцов, я насчитал более двух десятков фамилий. Дай бог терпения! Начав с первого этажа, я начал обходить одну квартиру за другой, этаж за этажом. Фамилии в списке обретали конкретный облик, превращались в лица, голоса, мнения, интонации. Старушенция с первого этажа прежде, наверное, работала в цирке — так резво подскочила она к двери на мой звонок.
— Милиция. Здравствуйте.
— Значит, что-то случилось! Ну, да, я видела, как на черной машине увезли кого-то на носилках. Кто-нибудь умер?
— Золтан Бенде, с четвертого этажа.
— Бедняга! Я его не знала.
Вторая квартира оказалась на замке. В соседней девяностолетняя матрона принимала ванну с помощью сиделки. Не переступая порога, я прикрыл дверь.
На втором этаже проживала престарелая чета пенсионеров. Почтенная старушка оглядела меня с ног до головы и, увидев в моей руке блокнот, воскликнула:
— Счет на электричество? Почему так рано? Ведь мы получаем пенсию только двадцатого.
— Нет, сударыня, речь не о том. Я из милиции.
— Милиция? В этом тишайшем доме? Тут никогда ничего не случается. Впрочем, мы почти никого не знаем из жильцов.
В следующей квартире приходящая работница пылесосила в комнате ковры. Оглохшая от гудения пылесоса, потная и красная толстуха прокричала:
— Что? Милиция? Хозяев нету, приходите вечером.
Еще квартира, еще и еще. Один этаж за другим.
— Как его звали? — спросил очередной жилец.
— Золтан Бенде.
— А, знаю. Такой благообразный седой господин. К сожалению, не был знаком, мы переселились сюда недавно, всего пятый месяц. Говорили, очень порядочный был человек, любил детей, особенно малышей…
Две дюжины вопросов, две дюжины ответов, и в каждом какая-то крупица, отличающая его от других. Но что же главное, решающее для данной ситуации? Нет смысла до бесконечности накапливать информацию, надо выделить ту, что «работает» на раскрытие преступления. А вдруг просто ее еще нет? Значит, пойдем дальше. Еще квартира, другая, третья. Разговор о пустяках, о том, о сем. Как будто к делу не относится, а между тем вдруг проясняет еще одну сторону личности убитого.
Наконец, четвертый этаж. На двери висела позеленевшая от времени табличка: «Д-р Лайош Дароци». Вдова уважала память о муже.
— Майор Маг, уголовный розыск.