услышал звук удара, такой глухой, как будто что-то влетело в окно самолета. Сглотнув
слюну, я поднял голову вверх, увидев в окне ворона.
- О Господи! – теперь я не сомневался в том, что сказал вслух.
Я приблизился так близко к окну, что кончик носа касался прохладной
поверхности стекла. У ворона временами сотрясало правое крыло. К моему большому
удивлению, ворон все еще был жив, я прекрасно видел, как двигались его глаза. В какой-
то момент, на груди ворона, начал появляться некий символ. Он появлялся, будто кто-то
рисовал его в реальном времени. Как только символ появился, он начал приобретать некое
красное свечение, после чего, я мог видеть то, как мелкие частички горящего пепла
кружатся вокруг этого символа. Символ выглядел примерно так:
Черт возьми, быть не может, чтобы это было все наяву! Я не мог отвезти глаз от
горящего ярко красного символа, который с каждым новым вдохом становился все четче, и выразительней. Я смотрел на него, как прикованный или загипнотизированный человек, забыв о чувстве воли и силе, которые обычно помогают противиться гипнозу. Наконец, то
ли в силу обмана зрения, то ли в силу сильного ветра, ворон начал медленно сползать с
окна, после чего я уже не видел его.
Я быстро развернулся, чтобы посмотреть на окружающих меня людей, к моему
счастью большая часть людей в самолете спали, а другая часть пыталась занять себя чем-
нибудь другим. Никто не слышал и не видел, как буквально несколько секунд назад ворон
влетел в окно. Джейн мирно сидела на своем ряду, почитывая журнал о моде. Томи, как
всегда играл в “Тетрис”.
- Уважаемые пассажиры, с вами говорит капитан сегодняшнего рейса Джон Николсон.
Прошу всех перевести спинки кресел в вертикальное положение, закрыть бортовые
столики, и приготовится к тому, что будет немного трясти.
После сказанных слов, на борту самолета поднялась паника. Люди начали
достаточно громко переговариваться между собой, а дети плакать. Начала создаваться
атмосфера грядущего хаоса. Что касалось лично меня, то я не волновался так, как это
всего лишь зона турбулентности. Это странно, что в течение полета, самолет может
избежать данной зоны. Поэтому, чтобы не слышать раздражительных криков детей, а
также чувство нагоняющей паники, я в очередной раз поднял с пола портфель, после чего
нашел там любимый плеер. Когда в наушниках заиграла любимая восьмая соната Малера, я прислонил голову к окну, которое охлаждало, горячу кожу лба. Красивый закат,
красивая песня, вот те два верных способа перестать чувствовать панику. На фоне
заходящего солнца, я увидел, как медленно движется стая птиц, на высоте четыре тысячи
метров? Пожалуй, сейчас я увидел действительно гигантское количество птиц. Тысячи, если не сотни тысяч. Красивый окрас неба, сменился на черный цвет смерти. Самолет
начало трясти. С одной из полок упала белая сумочка, черт это же сумочка Джейн. Стая
птиц катастрофически быстро приближалась к самолету. Я услышал звук, который быстро
снял иллюзию спокойствия. Двигатели массивного авиалайнера, начинали прогреваться. Я
понимал, что сейчас будет экстренное снижение.
Очередная серия безостановочной тряски прекратилась, а после на всех приборных
панелях появилась табличка о том, что необходимо застегнуть ремень безопасности.
Видимо двигатели прогрелись, потому что они начали звучать как при разбеге самолете, таким же тонким звуком. Я остерегался только одного, что самолет не сможет вовремя
снизить высоту, и…
Еще один толчок, после которого стюардесса помогавшая успокоить маленького
ребенка упала на пол, разбив голову, из которой в итоге потекла густая кровь. Я так не
хотел слышать крик женщины, из-за которой в самолете поднялась паника. Теперь паника
затронула каждого человека, даже Джейн, которая не могла перестать смотреть на маму, Томи и меня. В ее глазах виднелся страх, который мешал ей думать о хороших вещах.
Звук двигателей самолета с каждой минутой усиливался. Наконец, самолет начал
снижаться, в результате чего мой желудок прижался к спине, заставляя меня начать
паниковать. При снижении, я начал чувствовать, что я, в общем как и все пассажиры
беззащитны. Что мы могли сделать? Под нами была высота в четыре тысячи метров, а при
снижении я чувствовал, как подо мной нет опоры, нет земли, как будто я падал в бездну. К
сожалению, если самолет разобьется, то его тонкая обшивка в жизни не сможет уберечь от
верной гибели.
В окне промелькнула первая птица, на вид ворон. Самолет накрыла тьма, созданная