- Ну и яаык! - смеясь, крутит головой подполковник.
- Мчи яаык? - удивленно переспрашивает его командир машины.
- Непонятный, товарищ младший лейтенант Перепи-лип,а, вот что. Не разобрал, что вы сказали.
- А! - тянет Перепилица. - То вы мене не хочете понимать. А ось дайте сейчас сигнал в атаку и вы побачете, як мене с пивслова поймуть нимци! - не меняя позы, отвечает Перепилица. - А то стой тут и нудьгуй.
- А Шилоо здесь? - спросил его Волков.
- Здесь, здесь, здесь! - вместо Перепилицы поспешно ответил кто-то, то поднимаясь над башней, то обрываясь вниз.
Видно было, что он спешит и его ноги соскальзывают с упоров.
- Нэ торопысь! - прикрикнул на него Перепилица.
- Шилоп, задачу знаете? - спросил Волков.
- Так точно, знаю: первым ворваться в Лешнюв, взять Лешнюв и наступать...
- Пидожды брать, - перебил его Перепилица. - Ты лучше добре заряжай та наблюдай мне, а взять - экипажем возьмём, а не ты сам.
Это развеселило всех - и Волкова, и озабоченного майора, и подбежавшего к ним ротного, и меня с Никитиным.
Уже отходя к другой машине, подполковник предупреждает Перепилицу:
- Смотрите, младший лейтенант Перепилица, за вашей машиной буду наблюдать не только я, а, можно сказать, вся Европа.
- Давайте скорей сигнал, та хай весь СССР дывится на мене, а не одна тилько Европа.
- Хорошо, вашу просьбу уважу, - скоро дам сигнал. Счастливого успеха! сказал подполковник.
- Спасибо! - ответил Перепилица. Внутри машины его "спасибо", как эхо, повторили в три голоса остальные члены экипажа, которых мы не видели.
Скоро атака. Я подъезжаю почти вплотную к КБ Рябышева, останавливаюсь позади него. Рядом стоит Т-34 По-пеля. Эти два танка - тяжёлый KB и средний Т-34 - я вижу всегда вместе, как неразлучных спутников. По этой паре всегда легко определить, где командир корпуса со своим заместителем по политической части.
Сейчас и комкор и его заместитель стоят за кормой попелевского танка. Рябышев диктует радиограмму в штаб фронта, а Попель, посматривая в бинокль за реку, что-то отмечает на своей карте.
Подъехавший к нам на БТ командир дивизии генерал-майор Мешанин, по-солдатски козыряя, докладывает генералу Рябышеву о готовности дивизии к атаке.
Посмотрев на часы, Рябышев говорит:
- Васильев больше чем на час опередил нас. По плану и нам время. Начнём!
- Начнём! - говорит Попель.
- Генерал Мешанин, на своё место, - приказывает Рябышев, - а мы с бригадным комиссаром будем наступать по шоссе на Лешнюв.
Генерал Мешанин умчался к себе, а я вылез из машины и подошёл к корме КВ.
- Нехай ему неладно, жаркий будет день, - говорит сам себе Попель, расстёгивая ворот гимнастёрки и хлопая полами своей кожаной куртки.
Это напоминает мне, как в жаркий летний день нехотя, лениво машут крыльями грачи, когда их сгоняют с поля.
- Кажу, много сала даром пропадёт, - говорит Попель, обращаясь к Рябышеву и вытирая с лица струящийся пот. - А то б на колёсную мазь пошла, тачанки в кавалерии, наверное, нечем сейчас мазать.
Эта шутка, сказанная серьёзно, без улыбки, заставила рассмеяться хмуро молчавшего Рябышева.
- Смотрите, товарищ бригадный комиссар, как бы немцы с вас сегодня всё сало не вытопили, вот тогда действительно будете жалеть о потерях, - говорит генерал.
- На войне всё может быть, - отшучивается Попель.
- Даю сигнал атаки, - опять нахмурившись, сказал Рябышев и, подозвав штабного командира, приказал дать сигнал по радио и ракетами.
Через минуту со всех концов нашего леса в сторону реки полетели красные ракеты, и в лесу заревели моторы танков.
Откуда-то из-за леса ударил по Лешнюву наш корпусный артполк. Вокруг нас звонко и часто забухали пушки танков Волкова и орудия дивизионной артиллерии. Рябышев и Попель подняли бинокли к глазам. За мостом и селом, на окраине его, по огородам и садам, как мыльные пузыри, лопались беловатые дымки частых разрывов. Справа из леса, вытянутого рогом в сторону речки, вышел странный, квадратной формы, высокий танк и быстро пошёл по лугу к берегу.
- Смотрите, Мешанин пошёл, - сказал Попель, показывая Рябышеву на лес.
Вслед за первым танком пошли ещё два танка такой же странной формы. "Что за наваждение!" - думал я, всматриваясь в первый танк. Передняя часть его быстро уменьшалась, становилась всё ниже и ниже. На землю одно за другим падали с танка брёвна. Продвигаясь по ним вперёд, он дошёл до реки. Когда под гусеницы перестали сыпаться брёвна, я увидел, что танк принял форму БТ. По готовому настилу он быстро ушёл назад в лес. По его следу пошёл другой танк, поджидавший его возвращения. Третий танк невдалеке стлал дорогу, параллельную уже проложенной.
- Вот это здорово! - закричал Никитин, тоже наблюдавший из башни за полем боя и, видно, тоже только теперь понявший, что происходит перед ним.
Попель обернулся и, удивлённо посмотрев на Никитина, спросил его:
- Чему, хлопче, удивляетесь? Первый раз видите, что ли ?
- Впервые, - признался Никитин.
- Ну, тогда учись, как форсировать болотистую речушку, сказал Попель и посмотрел в бинокль туда, где под огнем через болото выстилалась танковая переправа.
Второй танк, сменивший первый, с горой брёвен на броне, прошёл по настилу к речке, перебрался через неё, сбрасывая брёвна, перешёл по ним болото и, ведя частый огонь, подходил уже к крайнему сараю села. По его следу шли другие.
- Хороша, Кирилл Николаевич, ваша механика, слов нет, хороша! Напрасно я сомневался, - говорил Рябышев, то поглядывая на Попеля, то опять в бинокль на переправу.
Из этого я заключил, что инициатором такого способа форсирования болотистой речки является Попель. Посмотрев на переправу, он отвернулся от неё, как будто она его нисколько не интересовала, и стал всматриваться в сторону Лешнюва. На южной окраине Лешнюва, молчавшей всё
время, вдруг справа и слева от шоссе забабахала раскатистыми залпами мелкокалиберная противотанковая артиллерия. Она открыла огонь по переправе наших танков, до которой было не меньше двух километров. Такое расстояние спасало наши легкие танки, и они взводами быстро проходили на северный берег реки и врывались в соседнюю деревню.
Рябышев не отворачивает "бинокля от Лешнюва. Слышу, как он повеселевшим, довольным голосом говорит Попелю:
- Вот, вот видите! Вот где нас немцы ждали. Ясно, они думали, что мы прежде всего кинемся по шоссе. Да, господа просчитались!
Немцы забыли уже про мост и пустое шоссе; их артиллерия в горячке прилагает все усилия, чтобы помешать переправе наших танков через болото, но поздно, все эти усилия безнадёжны. Перебравшиеся через болото танки с прямой наводки уничтожают немецкие пушки по обе стороны шоссе, обезвреживают направление своей атаки.
"Вот как хорошо задумано!" - думаю я, вглядываясь в окраину села. Там стало заметно движение доселе невидимых нам танков и бронемашин. Но вот они куда-то скрылись за домами и садами в восточном направлении.
- Товарищ генерал, не пора ли по флангу? - спросил Попель Рябышева.
- Пора! - ответил Рябышев и приказал штабному командиру передать приказ генералу Мешанину: "Атаковать село Лешнюв в лоб по шоссе".
Не успел Рябышев отдать своё приказание, как по шоссе, всё больше и больше набирая скорость и с хода ведя огонь, летел к мосту один танк Т-34. У моста танк замедлил ход. Нам, стоявшим сбоку, хорошо было видно, как он осторожно, точно наощупь, переходит подправленный после взрыва мост и вновь, затянув самую высокую моторную ноту, всё быстрее и быстрее мелькает в просветах между телеграфными столбами, проглатывая последний опасный километр шоссейной дороги.
- Перепилица! - взволнованно кричит мне Никитин.
- Да, это он! - говорю я.
Между тем к мосту уже подходят три танка, а из лесу на шоссе вырываются машина за машиной.
- Атака началась! - говорит Попель.