Примерно через неделю на том же месте ему на голову свалился мешок с таким же содержимым и с такими же очень приятными последствиями.
Как вы понимаете, мешки с деликатесами просто так через забор мясокомбината не перелетают…
Те, кто их перебрасывал, довольно быстро вычислили «находчивого» жителя «Шанхая» и решили отомстить. Месть их была страшной.
Через пару дней, когда Н. возвращался домой, перед ним плюхнулся очередной мешок с «деликатесами». Уже привычно, он притащил его домой, отдал теще и пошел умываться, предчувствуя выпивку с хорошей закуской.
Но когда он вошел в кухню, разъяренная теща начала хлестать его чем-то невообразимым по морде и избила до полусмерти… В нашем архиве я нашел акт освидетельствования гр-на Н. На нем действительно не было живого места: кровоподтеки на лице, туловище, на руках и ногах, сотрясение головного мозга. Потерпевший пояснил, что теща била его какими-то «тупыми твердыми предметами», какими именно, он не успел разглядеть. А била его теща тем, что он принес в мешке. А в мешке были… половые органы крупного рогатого скота. Одним из здоровенных бычьих членов, причем подмороженным, теща и отходила зятька… Могла бы и убить.
Расхитители деликатесов, по-моему, проявили, во-первых, чувство юмора, во-вторых, удивительную гуманность. Сейчас бы, наверное, Н. просто пристрелили…
Работаю совсем недолго (по нашей классификации — «тушканчик»), но стараюсь. Помогает мне на вскрытиях некто Петр Антонович — мужчина лет за 50, сидевший, старательный, но пьющий и относящийся к этому процессу истово. Во время вскрытия очередного трупа я позволил себе пошутить (простите уж, молод был и глуп). Понюхав поочередно разные органы тела, я говорю санитару:
— Так… «Портвейн-777»… Пиво «Жигулевское»… Одеколон «Шипр».
Глаза у Антоныча стали квадратные, и он с благоговейным ужасом прошептал:
— Ну мужик и заершил!
В то время номер телефона морга отличался от телефона роддома № 1 только одной цифрой. Звонившие в роддом нередко попадали к нам. Большинство из работников морга (в том числе и я), подняв трубку, начинали тупо объяснять, что это не роддом, а наоборот. Сам не раз слышал сдавленные возгласы родственников, в ужасе бросавших трубку. Георгий К., в отличие от нас, всякий раз совершенно спокойно отвечал:
— Да, роддом… Иванова? Да, только что родила… Тройню.
И вешал трубку. Количество «новорожденных» он варьировал в зависимости от настроения.
В тех же 70-х в соседнем патолого-анатомическом морге работал старшим санитаром Михаил Иванович С. Мы называли его дядей Мишей. Неплохой был санитар, специалист и, как водится, большой любитель выпивки. Тем более, что каждый день родственники усопших просили его сохранить внешность покойных — это делается путем наложения так называемой маски (водка смешивается с формалином и смоченная этим раствором вата накладывается на лицо и шею трупа — здесь я намеренно упрощаю процесс). Естественно, от принесенной родственниками водки кое-что оставалось.
Итак, Михаил Иванович однажды спешил на работу с большого бодуна, зная, что у него в тумбочке стоит заначка — бутылка водки, которую он вчера сэкономил на очередной маске.
А в нашем морге работал санитаром Толя К., мужчина средних лет и ниже среднего роста — метр с кепкой. Поскольку санитары нередко подменяли друг друга, ключи у них были общие. Толик, придя пораньше, открыл соседний секционный зал и забрался во встроенный в стену шкаф для всякого барахла. Михаил Иванович прибежал на работу, не раздеваясь, зашел за ширму, открыл тумбочку и, достав бутылку водки, наполнил стакан. Но только он поднес стакан ко рту, раздался (из шкафа) глухой загробный голос:
— Миша, не пей!
М.И. страшно испугался, поставил стакан на тумбочку, обошел свой секционный зал и убедился, что он совершенно пуст. Взял стакан во второй раз и снова услышал:
— Миша, не пей!
Он испугался еще больше (но душа-то горит!) и, перекрестившись, в третий раз поднес стакан ко рту. И снова услышал:
— Миша, сегодня не надо.
Совершенно деморализованный, Иваныч просто куда-то убежал. Толик спокойно вылез из шкафа, выпил водку и пошел работать.
Есть Толики в русских селеньях.
Через пару дней Михаил Иванович в обеденный перерыв решил поделиться с нами своими переживаниями:
— Пришел я тут на работу с похмелья и хотел оприходовать вчерашнюю «маску». Налил стакан, и тут мне внутренний голос говорит: «Миша, не пей»! Я, конечно, испугался, но похмелиться-то хочется. Взял стакан во второй раз, и снова мне внутренний голос говорит: «Миша, не пей». Я уж тут трижды перекрестился и попробовал хотя бы пригубить из стакана. Но когда в третий раз мне внутренний голос сказал, что сегодня не надо, я решил, что так тому и быть, и ушел. Прихожу через полчаса и вижу: какая-то б…ь всю «маску» выпила!