Приехавшая опергруппа ГАИ составила протокол осмотра места ДТП, схему ДТП. Описали машину, труп погибшего, пострадавшего отправили по «скорой» в травмпункт первой горбольницы. В общем все сделали правильно и грамотно, кроме одного (об этом ниже).
В травмпункте у гр-на Н. были обнаружены ушибы и ссадины лица, обширные осаднения на наружной поверхности правой руки, бедра и голени, алкогольное опьянение (в травмпункте степень опьянения не определяют). Ушибов и переломов грудной клетки, таза и конечностей не было, в госпитализации он не нуждался. Сотрудник ГАИ, сопровождавший Н., почему-то для освидетельствования на алкоголь его не повез, хотя от городской больницы № 1 до наркодиспансера рукой подать — соседнее здание (может быть, потому, что Н. был сотрудником вневедомственной охра-ны^).
При вскрытии трупа И. обнаружили тяжелые травмы — открытый перелом костей черепа, ушиб головного мозга тяжелой степени, ушибленные раны на лице и перелом костей носа, переломы ребер, ушиб легких. В крови погибшего содержалась высокая концентрация алкоголя — свыше 4 промилле (считается, что смерть может наступить при концентрации 3_5 промилле).
Протрезвевший гр-н Н., допрошенный дознавателем ГАИ, пояснил, что после возлияний на «Синем утесе» забрался в машину и уснул. Кто сел за руль, когда и как они уехали в Томск, не помнит, очнулся уже после ДТП на асфальте. При этом он сделал вид, что не знает о гибели гр-на И.
Повреждения на теле Н. были зафиксированы в акте освидетельствования. После окончания судебно-медицинской экспертизы трупа И. назначили комплексную автотехническую и судебно-медицинскую экспертизу для ответа на вопросы: каков механизм образования повреждений на теле погибшего и гр-на Н. и, главное, кто из них сидел за рулем?
Выполняя комплексную экспертизу, мы проанализировали то, что имели, — повреждения автомобиля, в том числе и в салоне (указанные в протоколе ОМП и в протоколе осмотра и проверки технического состояния транспорта), повреждения на трупе И. и на теле Н. Сам автомобиль (то, что от него осталось), отправленный с места ДТП на спецстоянку, до нее почему-то не доехал и растворился в пространстве. Тогда в нашем распоряжении еще не было компьютерных программ, позволяющих графически восстанавливать события на месте ДТП. Поэтому мы взяли масштабную модель «Жигулей» (1:42), на листе миллиметровки нарисовали в таком же масштабе дорожную обстановку и для начала воспроизвели все известные нам эволюции автомобиля. Все это было отображено на фототаблице. При этом мы постарались воспроизвести направления ускорений, которые испытывали водитель и пассажир на каждом этапе ДТП, направления их перемещений в салоне и за его пределами, детали салона, с которыми водитель и пассажир должны были контактировать, и те повреждения, которые они должны были получить. Затем сопоставили повреждения на трупе И. и на теле Н. с тем, что у нас получилось. Здесь я, конечно, упрощаю, поскольку все детали перечислить сложно, но в итоге был сделан вывод, что за рулем сидел гр-н Н., а И. находился на переднем пассажирском сиденье. Н. продолжал это отрицать, но дело передали в суд. Слушание дела продолжалось. четыре года! Не потому, что было слишком уж сложным. Просто подсудимый Н. часто болел, а свидетель Г., отдыхавший вместе с участниками ДТП, оказался военнослужащим и жил в Иркутске. Поскольку сразу после аварии допросить его не удосужились, а он вскоре уехал, судья решил во что бы то ни стало заслушать его показания. И как оказалось, не зря. То, что он рассказал (через 4 года), существенно дополнило данные следствия и подтвердило наш вывод.
Кстати, все эти телодвижения могли и не понадобиться, если бы следователь ГАИ (начальник СО) взяла образцы крови из салона автомобиля — из зоны контакта водителя и пассажира. Несложное биологическое определение групповой принадлежности крови быстро поставило бы все на свои места.
Второй подобный случай (из многих). В начале сентября 1999 года на повороте асфальтированной дороги между Батурино и Коларово перевернулся джип «Чероки». В машине ехали несколько человек. Владелец машины — доцент ТГАСУ, его ассистент и три студентки. Эта компания ездила для выполнения некоей «съемки на местности» и после ее окончания возвращалась в Томск. Перед возвращением руководитель и студентки позволили себе по бокалу (стакану?) вина. Джип ехал очень быстро (как потом выяснилось, со скоростью более 110 км/ч). Тот, кто сидел за рулем, не вписался в поворот, и машина выскочила на гравийную обочину. Водитель попытался вернуться на асфальт и резко вывернул руль влево. Левое переднее колесо «закусило», вырвало из места крепления, и тяжелый джип, на полном ходу перевернувшись через крышу, встал на колеса «мордой» по ходу движения и завалился на левый бок. Одна из студенток, 20 — летняя А., погибла. Когда приехала следственная группа ГИБДД, джип так и лежал на левом боку. Тело А. находилось слева от автомобиля, ноги и таз были придавлены нижней частью левых дверей. Джип общими усилиями приподняли и поставили на колеса. Лобовое стекло в проеме отсутствовало — лежало на дороге сзади машины. Стекла передних дверей были опущены. Автомобиль с правым рулем. В салоне на заднем сиденье находились доцент и две студентки. Они совершенно не пострадали, не считая сильного испуга, но выбраться из салона не могли, так как обе задние двери заклинило, кстати, и передние тоже. Ассистента в салоне не было, он околачивался подле машины. Двери отжали, и пассажиры вылезли наружу. Все четверо показали следователю, что за рулем сидела погибшая А. Труп, следы автомобиля на гравийной обочине и сам автомобиль были сфотографированы криминалистом, составлена схема ДТП. (Образцы крови из салона автомобиля опять не взяли!)