Вешалки в квартире не было, я снял пальто и повесил на дверцу шифоньера. Во внутреннем кармане пальто лежало мое служебное удостоверение. Следователь, смахнув со стола объедки, начал писать протокол, я занялся осмотром трупа, оперативник ищет документы покойного.
Закончив осмотр, выхожу в комнату и вижу, что опер держит в руках мое удостоверение. Спрашивает:
— У вас такой Бунин работает?
Отвечаю:
— Да, вроде работает…
Опер:
— Так это он повесился.
Я отбираю у него удостоверение со словами:
— Ну уж фиг! Не дождетесь!
Месяц май… Птички поют… Лед прошел, вода на реках спала… Сижу за стереомикроскопом и одновременно дежурю.
Приезжают из Томского РОВД. Из Моряковки позвонил начальник поселкового отделения милиции (ПОМ) — на берегу нашли закопанный в песке труп!
Беру дежурный набор, выхожу и вижу: в «УАЗике» сидят прокурор района (зачем-то), начальник следственного отдела, следователь, два оперативника, специалист-криминалист — в общем, полным-полна коробочка. Сажусь в машину — и помчались (под сиреной).
Приезжаем в поселок. Нас встретил начальник поселкового отделения милиции, капитан, и доложил, что после спада воды на берегу был обнаружен труп человека. Капитан на мотоцикле с коляской поехал вперед на место обнаружения трупа.
Километрах в двух от жилья под крутым берегом на песчаной отмели недалеко от уреза воды мы увидели размытый продолговатый песчаный бугорок длиной около двух метров.
Из песка в местах, соответствующих голове, рукам и ногам «трупа», слегка торчали предметы экипировки: козырек кепки, пальцы перчаток и носки обуви…
Уже тогда (верить или не верить — ваше дело), в моей душе шевельнулось некое сомнение…
Тем не менее следователь, сев на ближайший камень, начал писать протокол осмотра места происшествия, специалист-криминалист сделал панорамную, обзорную, узловую и прицельную съемку местности и «объекта».
Дошла очередь до меня.
Подойдя к месту обнаружения «трупа», я (с тяжелым сердцем) взялся рукой в резиновой перчатке за торчащий из песка козырек матерчатой кепки, потянул и вытащил без всякого усилия именно кепку — пустую и драную!
Мне стало уже немного легче!
Потянув за пальцы, я вытащил из песка обрывки пустых разнокалиберных перчаток…
Далее я не стеснялся и, безжалостно разбросав ногами песок, убедился, что никакого трупа нет и в помине, а в песке прикопаны немыслимые обрывки какой-то галоши и головка от сапога…
Специалист-криминалист добросовестно все это фотографировал, причем с масштабной линейкой.
Последовала сцена, сначала немая, как в «Ревизоре»…
Тишина была нарушена звуком мотора удаляющегося от берега мотоцикла…
Дальнейшие громогласные эпитеты, метафоры, гиперболы и прочие синекдохи, вылетавшие из уст районного прокурора, опускаю за их абсолютной нецензурностью…
Посмеявшись, мы с трудом поднялись на обрывистый берег и залезли в машину…
— У-фф…
Прокурор, однако, рвал и выметал!
— Гони в ПОМ и быстро, пока этот придурок куда-нибудь не смылся!
Приехав в ПОМ, мы застали капитана в его кабинете (да и куда он денется!) за столом в позе глубокой скорбной задумчивости…
Прокурор минут пять комментировал происшедшее (опять же нецензурно).
Вся наша компания за спиной прокурора тихо тащилась…
В итоге капитан открыл стоящий в углу кабинета здоровенный сейф, который оказался замаскированным импортным холодильником. Там было все, что способно смягчить гнев прокурора, — и водка, и рыбка, ну и прочее…
После «экзекуции» кто-то из нас спросил у капитана:
— А где ты дела хранишь?
Тот показал обычный холодильник «Бирюса», оборудованный спецзамками и поставленный на сигнализацию.
И поскольку все обошлось, капитан расчувствовался:
— Я их все время путаю. Один раз положил уголовное дело в морозильник, потом достаю через полгода — оно все в молоках, все в икре. Начал резать — не режется, погрыз — не грызется. Бросил в угол… Утром смотрю: бумаги какие-то, ну и сдал в канцелярию…
1. Давным-давно. Оперативная группа подняла труп самоубийцы, провисевший в теплой квартире недели две, пока соседи не унюхали запах гниения (сквозь запах собственного перегара). Труп очень гнилой, раздутый, зеленый, «ароматный»… В то время эвакуировали трупы в морг машины медвытрезвителя. Труп загрузили в кузов и повезли в морг. Экипаж — водитель и сержант внутренней службы — по пути увидели «клиента», пьяненького в дупель мужика, который уже и идти-то не мог… Дело было в ноябре, около 25 градусов мороза. Чтобы пьяный не замерз, его милосердно посадили в тот же кузов… Минут через десять экипаж услышал из будки громкий стук и дикие вопли. Остановились, открыли дверь фургона.