— Ну, за любовь!.. За прекрасных дам! — то и дело слышались отовсюду провозглашаемые тосты вместе с глухим стуком ударяемых друг о друга оловянных и деревянных кружек, рыганием, смехом и околомузыкальным насвистыванием. — За капитана! За нашего капитана Шивиллу Гайде, которая в сотню раз лучше всех прекрасных дам!
— Это правда, — заметил доктор Траинен, с кроткой улыбкой поднимая взгляд на капитаншу, с которой они рядом сидели на верхней палубе и любовались кусочком морского пейзажа, открывавшегося между пришвартованных рядом судов. Кажется, при этом он даже покраснел слегка. Всего два слова из себя выжал, а уже смущается, как школяр…
— Спасибо, сэр доктор Траинен, — Шивилла рассмеялась, сняла с головы шляпу и, описав ею в воздухе затейливую фигуру, попыталась изобразить то, что должно было обозначать церемонный поклон. — В красноречии вам, как всегда, нет равных.
— Дамы не кланяются и, уж тем более, не снимают головного убора, — улыбнулся лекарь.
— Так ты хочешь сказать, что не причисляешь меня к прекрасным дамам? — с шутливым вызовом поинтересовалась девушка, шумно отхлебывая из своей кружки.
— Нет, я тебя ни к кому не причисляю. Раз уж ты спросила, то я считаю, что ты единственная в своем роде, уникальная… личность. Таких, как ты, я никогда не встречал и вряд ли еще когда-нибудь встречу, так что и сравнивать мне не с чем, — с полминуты помедлив, посмотрев на кончики своих пальцев, на руки Шивиллы и на ее рыжие кудри, он добавил: — Да, я сказал, что ты, пожалуй, не дама. Но я никогда не говорил, что не прекрасная.
— Отлично, Ларри! За это нужно выпить! — Гайде наполнила кружку и придвинула ее к судовому врачу, а сама перехватила за горлышко недопитую бутылку.
— По-моему, мне хватит… — попытался отказаться Траинен. — Я еще от вчерашнего не отошел.
— Давай, по чуть-чуть, — отрезала рыжая, а спорить с капитаном было бесполезно. — Твое здоровье, доктор! — подмигнула она, характерным жестом приглашая молодого человека выпить на брудершафт.
Их руки сплелись, и Ларри, глядя прямо в изумрудные омуты капитанских глаз, выпил очередную гадость, которую ему подлили, и даже не почувствовал вкуса… Вдруг прямо над ними послышался чье-то настойчивое, громкое покашливание. Двое дружно повернулись к источнику звука и узрели перед собой Вейдвальдса при полном параде. Тот нервно покусывал губы и выглядел слегка недовольным, словно бы застал сколопендровцев спаивающими его солдат (что, конечно, правдой быть не могло… ты им только раз предложи, а потом рома не напасешься).
— Здравия желаю, — без особого энтузиазма протянула Шивилла.
— Здравствуйте, мадам шкипер. Приветствую, сэр доктор, — поздоровался юноша. — Я пришел за Ее Высочеством. Она у себя?
— Да, — кивнул Лауритц, — она в лазарете играет с охранниками в какую-то игру… И, видимо, выигрывает. Буквально минут двадцать назад один из них пробежал по палубе, кукарекая, и так же быстро вернулся обратно.
— О… — выдохнул капитан с сочувственным выраженьем на лице, — очень хорошо. Мы сейчас же забираем ее, за ней прибыли Его Светлость, — на этих словах судовой врач чуть не подавился.
— Кх… как? Уже? Сам? Надо же…
— Да, именно. Светлейший герцог Дриорский, собственной персоной. «Адамина», его личное судно пришвартовалось вдали от простых торговых причалов. Я бы мог предложить вам наскоро распрощаться с девочкой… Но она настаивала, чтобы вас представили ее отцу. Так что, — Виллем совершил над собой маленькое усилие и выдал радушную улыбку, описывая театральный жест рукой, обтянутой белоснежной перчаткой, — прошу исполнить эту просьбу и сопроводить нас.