— С-с-сука… Шлю-ха!.. Да иди сюда… — орал тем временем уже поднявшийся с грехом пополам на ноги Хряк. — Ух… я тебя!..
Возможно, на месте доктора и не стоило ввязываться в конфликт, который и сам собой должен был стихнуть без особых последствий. Возможно, он не должен был принимать все так близко к сердцу и, последовав хорошему примеру своего капитана, просто пройти мимо. Но когда «отвергнутый ухажер» начал описывать все, что сделал бы с мадам Гайде, «если бы ее кто-нибудь подержал», а когда словарного запаса для составления такой матерно-эротической новеллы мужчине не хватило, он еще и вынужден был дополнить картину жестами… Лауритц был не в силах сдержать вскипевший в груди порыв праведного гнева. Если девушке негоже ввязываться в спор с этой швалью, то его репутации и достоинству это никак не повредит.
— Господа, — обернувшись к ним, вдруг громко, четко и предельно серьезно заговорил Лауритц, — ваше поведение вышло за всякие рамки приличия! Это возмутительно! Я прошу… нет, я требую, чтобы вы сию секунду принесли даме свои извинения и забрали назад все оскорбительные слова, которые только что посмели высказать в ее адрес.
— Чего?..
— Немедленно извинитесь перед девушкой за свое скотское поведение, — сухо процедил он, раздраженный тем, что из выше сказанных его слов цели достигла лишь десятая часть, и то в лучшем случае.
— Ты это… кого н-звал скотами?!.
— А ты, шкет, откуда ваще нарисовался?.. Это что ж, твоя баба? — с вызовом вопросил Хорек. — Так ты не беспокойся, мы ж ее не съедим… тебе потом тоже останется, — он расхохотался.
— Это, к вашему сведенью, прославленный капитан с безупречной репутацией. А я ее… судовой врач, — действительно, очень важный момент. Нужно непременно в подробностях рассказать каждому портовому нищему о своем семейном и служебном положении и том, что с Шивиллой Гайде вас не связывает ничего, кроме рабочих отношений. А то можно же грешным делом что-нибудь не то подумать, ай-яй-яй… — Так что вам должно бы проявить побольше уважения.
— Вращ, г-ришь?.. Вращ, то есть знахер… Да пошел ты на… — Хряк толкнул судового врача в плечо, но Ларри с выражением нескрываемого презрения и брезгливости резко откинул его руку. Не хватало еще, чтоб какой-то мерзавец своими грязными лапищами костюм ему пачкал, а то мало ли, где эти руки только что побывали…
— Ах ты, пидр… прид… придурок!..
И тут пошло-поехало… Поддатый молодчик широко замахнулся, чтобы врезать назойливому доктору по лицу, но Лауритц достаточно легко увернулся, все-таки реакцией он обладал неплохой, а по сравнению с этим пьяницей — так вообще молниеносной. Зато с другой стороны в это время от внезапно подоспевшего дружка-собутыльника прилетел второй удар, который не замедлил проследовать за первым, и пришелся аккурат в нос незадачливого защитника девичьей чести. Этого Ларри уже не ожидал, он отшатнулся в сторону и отвернулся, рефлекторно зажимая нижнюю половину лица ладонью, а из-под его пальцев алой ленточкой просочилась тоненькая струйка крови. Затем последовал тычок под дых, доктор уже даже не увидел, с чьей стороны, и его пятая точка встретилась с мостовой.
Лауритц болезненно скривился и зажмурился, но его больше никто не бил, а следующим, что он услышал, был уже не поток ругани…
— Сказали же, это мой судовой врач! — сурово проговорила морячка. — А ну, поставьте на место и не смейте ломать!
И только потом уже несколько витиеватых ругательств бархатным голосом капитанши.
Разлепив глаза и сморгнув проплывшие перед ними искры и звездочки, молодой человек увидел странную, но уже не удивительную картину. Шивилла Гайде сперва с изяществом танцевального па поставила под большой вопрос возможность Хорька иметь в будущем потомство, позволив ему поближе познакомиться со своим коленом. Затем ее кулак отдохнул на жирной щеке Хряка, заставив того вновь потерять равновесие и, бранясь и скуля, повалиться к ее ногам. А через секунду мужчина, выявлявший странное сходство с представителем семейства куньих, за спиной у капитанши выхватил из-за пояса кинжал… Ларри даже не успел испугаться, он и рта не успел раскрыть, как Шивилла уже обернулась. Видимо, ее острый слух уловил тонкий скрежет стали, а рука на автомате молниеносно обнажила саблю. Доктор моргнул, честное слово, просто моргнул на долю секунды, но когда он вновь открыл глаза, то увидел противника поверженным, с алеющей раной на предплечье, а девушку — не торжествующей, но стоящей с таким видом, будто она только что раздавила клопа домашней туфлей.