— Доктор? Сэр доктор Траинен? — Олли потянула лекаря за рукав и заговорила так манерно, не иначе как на белый танец его хотела пригласить. — А вы не подскажете, где у вас здесь можно… носик припудрить?
— Что, прости?.. — не понял Лауритц.
— Ну, где у вас тут уборная комната?
И тут Ларри в полной мере осознал то, как же они на самом-то деле влипли…
Глава 9. Народная морская традиция
— А теперь — спокойной ночи.
— Как это так?.. Ведь еще совсем не поздно, только начало смеркаться. Вы что, уже собираетесь спать?
— Я — нет. А вот ты — да.
— Но, доктор, я не хочу спать…
— Во-первых, не просто «доктор», а «сэр доктор Траинен». Первое, чему стоит научиться, ступив на борт — это субординации, молодой человек. Во-вторых (что проистекает из «во-первых»), ты теперь здесь будешь слушаться меня, как отца родного… Даже послушнее, потому что от отца ты уже сбежал. Иначе нас обоих ждут большие неприятности, — тут Ларри сделал «страшные глаза», — так что, если я сказал спать — будешь спать хоть средь бела дня. Поверь, это далеко не самый неприятный приказ… Спать полезно — в это время ты, ко всему, не сможешь ничего натворить.
— Сэр доктор Траинен, а почему вы называете меня «молодой человек», даже когда мы вдвоем?..
— Потому что, Олли, уж лучше я постоянно буду обращаться к тебе, как к мальчику, с глазу на глаз, чем единожды нечаянно назову девочкой на людях.
Примерно полдня Ларри втолковывал своему новому подмастерью суть их теперешнего положения и правила поведения на корабле. Прикинуться дурочкой у Олли бы, в любом случае, не получилось, потому как доктор уже представлял примерно, на что она способна. Но она сразу стала вести себя хорошо и адекватно, послушно кивая на каждую адресованную ей реплику и клятвенно обещая, что не только не будет создавать проблем, но и принесет всем массу пользы. Выяснив, что мальчишку, который изначально хотел попасть сюда юнгой, она не только никуда не «дела», но и вообще знать не знает, да и за судовым врачом Олли совсем не шпионила, а просто захотела пробраться на самый большой и красивый корабль, Ларри немного успокоился. Да и вообще, девчонка оказалась вполне себе милой, только склонной немного приврать и прихвастнуть… да и из взрослых кто этим не грешит?.. Потом был перерыв на обед, во время которого врач опасливо ковырялся в своей миске, ожидая найти там какой-нибудь «комплимент от повара», но, к счастью, так ничего подобного и не обнаружил. А затем продолжались воспитательные работы, и так почти до самого вечера… А вечером на «Сколопендре» намечалось одно мероприятие, на котором, как справедливо считал доктор Траинен, ребенку было присутствовать нежелательно и совсем не обязательно.
— Кстати, сэр доктор… Я вот совершенно позабыла спросить — а куда мы вообще плывем?
— Ха!.. Спохватилась, называется… А не все ли тебе уже равно?
— Сначала я об этом как-то не подумала, — серьезно ответила девочка, — а теперь подумала и решила, что нам было бы неплохо отправиться на остров Трилистника. Это было бы здорово — я всегда хотела там побывать, посмотреть на ту знаменитую гостиницу, которая стоит на границе трех государств, и на Дом Спасенных Кораблей, или даже побывать в одной из таверн, которые так…
— Только вот мадам капитан имеет другое мнение на счет того, что было бы «здорово», а что — нет. «Сколопендра» не собирается заходить на Трифолиум, мы идем в противоположном направлении. Наше плаванье будет намного дальше и намного дольше…
— Ясно… А что, если…
— Никаких «если», по крайней мере, сегодня. Спи давай, — скомандовал Лауритц, усаживая девчонку на лазаретную койку, — а я ухожу… по взрослым делам.
— Тогда мне нужно переодеться. Отвернитесь!
— Извини, — мужчина развернулся вокруг своей оси и уставился в стенку. — Ты очень реалистично притворяешься мальчиком, я уже начинаю забываться…
— Нет, так не пойдет, я все равно стесняюсь!
— Ох, и свалилась же ты на мою голову… — судовой врач выдвинул из одного угла каюты складную ширму, затянутую тканью, на которой был нарисован какой-то незатейливый морской пейзаж. Она была достаточно старой — краски уже выцвели, и картинка поистерлась, но предмет интерьера все равно был довольно симпатичный. — Вот так. Теперь здесь будет женская половина лазарета.
— Нет, — не унималось капризное дитя, — теперь мне вообще ничего не видно! Ни вас, ни дверь… Я себя в безопасности не чувствую, вот! Что вы там делаете, доктор?..