— Спасибо, ты настоящий друг, — приняв из рук девочки порцию горячего напитка, он вдохнул его слабый, но ощутимый аромат и с наслаждением отхлебнул. Приятное тепло сразу же распространилось по телу от пищевода и растворилось где-то на уровне желудка. Пусть это был далеко не самый лучший чай, который он когда-либо пивал, но на судне перебирать продуктами не приходилось… Тем более, что Ларри любил черный чай во всех его проявлениях, и всего один глоток заставил доктора снова почувствовать себя почти что нормальным, живым человеком. Слегка подвинувшись, он выдавил из себя улыбку и похлопал рукой по ступеньке рядом с собой, мол, «так уж и быть, садись, заслужила».
Олли тут же с готовностью заняла предложенное место, чинно сложила ладошки на тощих коленках, как школьница, и уставилась на доктора блестящими зелененькими глазками котенка, который выпрашивает кусочек рыбки с хозяйского стола. Не то, чтобы Лауритц чувствовал себя уютно, когда ему в рот заглядывали, пока он ест или пьет, но тут он уже напрочь игнорировал внешние раздражители.
— Я хотела извиниться перед вами, — мелкая собралась с духом и подала голос как раз тогда, когда доктор Траинен допил свой чай.
— За что?.. — искренне удивился судовой врач, сразу же начав перебирать в уме все возможные варианты того, что эта хулиганка уже могла успеть натворить.
— Ну, за то, что тогда на острове я вас не послушалась. Очень не послушалась.
— Ах, за это… — Ларри зажмурился и махнул рукой, оставляя все эти обиды в далеком прошлом. — Да я и забыл уже, честно говоря, об этом. Конечно, ты прощена. Это уже кажется таким пустяком… Главное, что мы все живы остались… Или почти все.
— Правда-правда, честно-честно?
Рыжий утвердительно кивнул. Он будто экономил слова и оставил на этот раз при себе свое «честное докторское».
— А я это… — девчушка снова посмотрела на своего наставника жалобно-жалобно, — на камбузе чистила картофель и пальчик порезала, вот. Может быть, посмотрите?
— Конечно, отчего ж не посмотреть… Подойди к фонарю.
«Страшная рана» маленькой девочки на деле оказалась крохотной царапинкой. Видимо, ей просто стало немного обидно и завидно, что судовой врач уделяет свое высокое внимание всем, кроме собственного подмастерья… Глупое дитя, на самом же деле ей повезло чуть ли не больше всех, что она сейчас была не просто цела и невредима, а еще и последние события практически никак не отразились на ее повседневной судовой жизни. Обработав ранку оказавшимся под рукой спиртосодержащим… ромом, лекарь нашарил в кармане последний бинт, оставшийся после сегодняшней операции, и, не жалея, обмотал указательный палец Олли. Если она хотела полноценного лечения, то вот, пожалуйста, она его получила. Пускай теперь ее исцеляет чудотворное действие перевязки, которой можно полюбоваться, пощупать и гордо кому-нибудь продемонстрировать, и самовнушение.
— А вы мне руку поцелуете? — следующий вопрос просто вверг доктора в ступор. Его глаза приобрели удивленно-удивительную округлость, а девочка смущенно потупила взор. — Ну, чтобы быстрее зажило.
— Эм-м-м… Нет, Олли, я, пожалуй, не буду этого делать. Это как-то, понимаешь ли… польза и эффективность этого научно не доказана. Так что, давай и так обойдемся.
— Ну, пожа-алуйста, доктор… Мама всегда меня целовала, когда у меня что-то болело. Пока мама была жива…
Запрещенный прием. Давайте давить на жалость маленькими детишками и их усопшими матушками, чтобы качественно сделать из сэра доктора Траинена дурака…
— Ну… — после непродолжительных сомнений активно призываемая жалость взяла свое. — Ладно, давай уже руку, — Лауритц аккуратно взял девочку за руку и, предварительно оглядевшись по сторонам — не видит ли этого никто, слегка коснулся ее губами. А потом еще серьезно добавил: — Пальчик, не боли.
Каким же он идиотом в этот момент себя почувствовал… Видели бы его сейчас его преподаватели, чем занимается один из лучших их учеников после шести лет, добросовестно проведенных в университете, то отобрали бы у него диплом с отличием и лично бы заставили его съесть этот солидного вида свиток. Зато Олли теперь просто сияла, она, похоже, была безгранично счастлива и искренне верила в то, что после такого лечения ее здоровью больше ничего не грозит.
Радостно сияющая маленькая девочка и тускло-вымотанный доктор снова уселись вдвоем на трапе.
— Вы устали?.. — сочувственно поинтересовалась Олли, осторожно коснувшись лауритцева плеча.
— Устал… — отрицать не было смысла — бледная физиономия да мешки под глазами и так уже красноречиво отвечали на этот вопрос. Судовой врач только постарался чуть-чуть приободриться и слегка улыбнуться, чтобы не выглядеть хотя бы так, что вот-вот сдохнет.