За беседой полчаса пролетели незаметно, а тут уже и Батя появился, с парой возрастных мужиков в уже ставшем знакомым камуфляжно-гражданском облачении. Представив их как Борисыча и Васильича, местное командование, пожелал удачи, сел в «буханку» и был таков. Отцы-командиры пригласили проследовать в казарму, где состоялся очередной опрос «Кто, где, откуда». После краткого инструктажа на тему «не бухать, не грабить, не стрелять куда попало» нам показали кубрик для размещения, и временно оставили в покое. В кубрике царил жуткий хаос, т. к. украинцы перед сдачей разгромили в казарме всё, что только можно. Видимо, в отличие от командования, низовой состав здраво оценивал перспективы славной перемоги и будущего торжественного возвращения. Так что следующие два часа посвятили наведению порядка. Костя, в памяти которого ещё не покрылись мхом воспоминания о парково-хозяйственных днях и злобном старшине, развил настолько кипучую активность, что приходилось его сдерживать.
С питанием дело было организованно следующим образом — в комнате досуга наличествовал шведский стол из сала, хлеба, консервов, майонеза, пакетов быстрозавариваемой лапши и тому подобного харча. Чай с печеньем в ассортименте. Пополнялось всё это изобилие сочувствующими из числа местного населения, разумеется, происходило всё стихийно. Так что ситуация «то пусто, то густо» носила хронический характер. Впрочем, народу в части было немного, человек 20–40 в разное время, а на ночь вообще с десяток оставалось, в общем, до голодомора было далеко.
Ближе к вечеру нас позвали в оружейку, где торжественно вручили по калашу (5,45), подсумку, и по два полных магазина. После чего довели задачу на ночь — разбиться на две пары и по пол ночи осуществлять патрулирование территории. Меня несколько удивило, что новым людям, у которых даже документы не посмотрели, сразу выдали оружие и отправили ночью охранять расположение, ну да, видимо, на то она и партизанская война. Пока ещё светло, сходил в дежурку, посмотрел схему расположения, потом обошёл разок, посмотрел, что и где.
Мысль о том, что украинцам прекрасно известно, где мы находимся, и в любой момент может прилететь «подарочек», несколько напрягала. Даже чуть больше, чем несколько, буду откровенным. Уже много позже, в Донецке, постоянная канонада воспринималась как фоновый шум, а здесь вроде и тихо пока — но постоянно знаешь, что В ЛЮБОЙ МОМЕНТ МОЖЕТ ПРИЛЕТЕТЬ. Впрочем, в итоге уснул.
Без десяти три просыпаюсь, и, вместе с Лёней, заступаю на патрулирование. Опыта боевых действий у меня не было, но кое-что читал, плюс здравый смысл имеет место быть. Ходить тихо, держаться в тени, никаких телефонов и фонарей, не маячить напротив светлых объектов, не ходить по прямой, не стоять на месте. Внимательно слушать, что вокруг происходит. Плюс ещё нужно вдолбить это всё в голову Леониду, который всё выслушивает с благодарным вниманием, но через пять минут забывает. Освещение части организовывал какой-то имбецил. Фонари и прожектора, размещённые на многоэтажках, светят внутрь периметра. Делаю мысленную заметку завтра пообщаться на эту тему с командованием. Возле бывшего собячатника (интересно, кстати, куда псинок дели) внезапно слышим шорох и хруст за стеной. Кругом же гильзы и битое стекло, бесшумно двигаться невозможно. Жестом показываю Лёне — прикрывай, сам по широкой дуге подхожу к пролому в заборе. Патрон у меня в патроннике, тихо снимаю автомат с предохранителя (вдруг кому пригодиться — если предохранитель очень тугой, что бывает сплошь и рядом, его можно отогнуть ножом или отвёрткой, и потом легко переключать большим пальцем). Лёня, разумеется, заранее не загнал патрон, и сейчас с шумом передёргивает затвор. Чудак на букву М. Ладно, кто-бы там ни был, он наверняка отвлёкся на нашего «ирландца». Пользуясь моментом, заглядываю сбоку в пролом. Смотрю прямо в направлении шороха — никого. Хотя звук есть. Может, собака какая обратно прибежала? Непонятное движение на уровне земли. Делаю ещё пару шагов — какая-то низкая тень пробежала через дорожку и исчезла в подкопе под забором. Не человек точно, но и на собаку не похоже. Мдяя… Поворачиваюсь к Леониду, и объясняю ему, что если он ещё раз так сделает, я ему автомат об голову сломаю. Вид виноватый, вроде дошло. Продолжаем патрулирование. Зашли на КПП, там один дежурный, потрындели с ним немножко, сварганили кофейку, после чего безжалостный я вновь погнал пригревшегося было Лёню в холодную ночь. Ну и сам пошёл, куда ж деваться. Кому сейчас легко? Война-с… Да, кстати — дежурный раскрыл секрет таинственного зверя. В собачатнике ещё и байбаков держали. Собак куда-то вывезли, а суслики (ну, или сурки, кто они там) разбежались в суматохе.
Время половина пятого, но уже светло. Одновременно с Лёней слышим какой-то звук. Так… где же это… вроде сверху… шарим глазами по небу… «Вон, там!» — глазастый Леонид увидел их первыми. Два боевых самолёта шли на приличной высоте над городом. «Бегом в казарму, поднимай всех!» — отправляю напарника оповестить спящих, а сам быстро отбегаю поближе к смотровой яме в парке и продолжаю следить за самолётами. Не, вроде, не к нам. Две СУшки прошли в стороне от нас и начали удаляться. Затем, одна за другой, уходят в пикирование на какую-то цель. «БУМ!БУМ!»…«БУМ!БУМ!». Глухой, длинный раскат взрывов, самолёты вновь набирают высоту и уходят. Из казармы начинают выскакивать заспанные ополченцы. «Чё случилось?! Какие самолёты!? Где?!?!». Объясняю, показываю на поднимающееся вдалеке облако дыма. «Суки! — резко выдыхает Борисыч, — там блок-пост!». Достаёт телефон, набирает кого-то. Народ кучкуется вокруг него, с интересом прислушиваясь. Разговор окончен — «По блок-посту въ…ли, двое раненных». Облегчённые вздохи вокруг. Никому не спится, оживление перемещается в курилку. Лёня, разумеется, тоже там. Мдяя… вот же безответственное существо… Ладно, хрен с ним. Всё равно рассвело, и народ не спит. Ещё пару раз обхожу периметр, и вот уже и смена кончилась. Раздеваться, мыть ноги (очень рекомендую делать это при каждой возможности) — и да здравствует крепкий, здоровый сон.
Глава 4
Просыпаюсь часов в одиннадцать. Умывание, завтрак, третье-десятое, через пару часов вызывает Васильич. Так мол и так, в целях безопасности, и дабы чего не вышло, сдавайте оружие обратно в оружейку, а если вдруг война начнётся — получите обратно. «А на дежурство как?» — интересуюсь я. «А зачем вам в патруле автоматы? Дубинки выдадим».
В тихом ах. ээ…удивлении от такого подхода, пытаюсь пару минут приводить разумные аргументы. Ибо идея «Десять человек с дубинками охраняют двадцать автоматов, запертых в оружейке» являлась, на мой взгляд, если и не верхом идиотизма, то весьма близко к тому. Бесполезно. Ну, не получается по-хорошему, будет по-плохому. «Если отбираете оружие, то мы уходим. Все». Благо, отчаянный дефицит личного состава в ополчении секретом не является. Тут уже Васильич переходит на уговоры. Никто, мол, оружие у нас не отбирает, а просто оно будет складировано организованным порядком в оружейке, для вашего же блага. Ага. Нашёл дебилов. В итоге Васильич капитулирует, оговорив, правда, что он категорически запрещает открывать огонь по чему-либо без прямой команды.
— А если вертолёт будет?
— Особенно по летательным аппаратам! А вдруг на город упадёт!?!
Хочется сказать, что я об этом думаю, но нельзя — есть границы нарушению субординации, даже при партизанщине. Расстаёмся крайне недовольные друг другом, ну да и чёрт с ним, не детей вместе крестить. Ненавижу принцип «кабычегоневышло» и его адептов. От них 2/3 зла на этой планете. И на некоторых других.
Остаток дня прошёл в ничегонеделаньи. Время от времени приезжали на заправку автомобили с ополченцами, некоторые заправляли сразу, некоторые — после долгих выяснений, что за машина и какое отношение она имеет к ополчению. Склад ГСМ ВВшники поджечь толи забыли, толи побоялись. Под вечер двое ополченцев пригнали обратно отремонтированный где-то ГАЗик из числа тех, что меткие укровоины не смогли расстрелять в хлам в упор при подготовке к почётной капитуляции. Ну, какая-то работа по техническому обеспечению ведётся, и то хлеб. Ночью опять четыре часа отходили с Лёней в патруле, всё прошло спокойно, только суслики, кошки и ёжики бегали по битым стёклам и стрелянным гильзам, заставляя нас бдительно высматривать в темноте отряды украинского спецназа.