Командир полка Давыдов послал штабного офицера выяснить, в чем дело. Тот вскоре вернулся и доложил:
- Оборона, где находились румынские части, прорвана, наступают немецкие танки. По дороге бегут румынские войска, автомашины вязнут в разъезженных колеях.
Ближе к вечеру паника на дороге усилилась. Нам из штаба дивизии поступило приказание занять круговую оборону.
Наступила ночь. Мой однополчанин старший техник 2-й эскадрильи Афанасий Ананьевич Таран уже в послевоенные годы очень достоверно описал события той ночи в письме, адресованном Ф. Ф. Бахиреву:
«Никто не спит. Авиация превратилась в наземные войска. Аэродром - опорный пункт круговой обороны. Самолеты как огневые точки. Бортовое оружие пристреляно по участкам вероятного появления врага. Воздушные стрелки [112] - в кабинах за пулеметами. Зенитные орудия - противотанковые пушки. Впереди самолетов окопались бойцы с противотанковыми гранатами. Выставлено боевое охранение. Действует наземная разведка…»
К утру ничего существенного не произошло. Немцы были остановлены подошедшими советскими войсками. Но им все же удалось окружить небольшую группу наших войск. Из штаба дивизии поступило распоряжение нашему полку срочно разведать сложившуюся обстановку, а также сбросить вымпел в район окружения - для моральной поддержки наших солдат и офицеров. Для выполнения этой сложной боевой задачи приказали выделить самый опытный экипаж.
Командир полка Давыдов вызвал к себе командира 2-й эскадрильи Деркачева и меня (я к тому времени был уже заместителем командира эскадрильи). Ознакомив нас с поставленной задачей, Давыдов сказал, что намерен поручить ее выполнение Клевцову, и спросил на этот счет мнение командира эскадрильи.
- Согласен, - отозвался Деркачев, - кандидатура подходящая.
- Значит, решено. - Давыдов повернулся ко мне: - Как думаете выполнять задачу?
После небольшого раздумья я сказал:
- Считаю, что надо вылететь не парой, как обычно, а четверкой Илов под прикрытием истребителей. Действую так: вывожу четверку в заданный район на высоте 1000 метров. После этого я один снижаюсь до минимальной высоты, визуально просматриваю местность и с прицельной точностью сбрасываю вымпел. Оставшиеся на высоте Илы под командой Кралькина кружатся над этим районом, подавляя зенитную артиллерию, а истребители прикрывают их и меня от атак истребителей противника.
Давыдов и Деркачев одобрили мой план.
- Тогда вот вам, товарищ Клевцов, вымпел!-сказал командир полка. - Прочтите, что на нем написано - и вы [113] поймете, что от вас во многом зависит судьба наших ребят, попавших в окружение.
Он подал мне привязанный к небольшому камню кусок кумача. На нем было написано: «Товарищи, держитесь! Ведите бой в окружении. К вам идет помощь!»
- Истребители прикрытия пристроятся к вам, когда вы отойдете от аэродрома. Позывной ведущего - «Ястреб-30». Есть вопросы?
- Вопросов нет, все ясно, товарищ командир!
- Тогда идите, поставьте задачу всем летящим экипажам - и вылетайте. Желаю успеха.
В успехе я не сомневался, надеясь на свой опыт и опыт воздушного стрелка Михаила Горбунова. Надо сказать, что роль воздушного стрелка при определении принадлежности войск поистине неоценима. Дело в том, что летчик не имеет возможности детально рассматривать землю: он пилотирует самолет, ориентируется на местности, выполняет противозенитные маневры. Другое дело воздушный стрелок: он свободен от этих обязанностей, поэтому имеет возможность наблюдать за землей и, зная отличительные признаки своих и чужих войск, с уверенностью их опознает. Летчик, используя данные своих наблюдений и доклады воздушного стрелка, получает полное представление о наземной обстановке.
Десять минут спустя мы были уже в воздухе и с набором высоты взяли курс в заданный район. По радио запрашиваю ведущего группы истребителей:
- «Ястреб-30», я - «Сокол-21». Как слышите? Сообщите готовность.
- «Сокол-21», я - «Ястреб-30», слышу хорошо, вас вижу, пристраиваюсь, все нормально.
Прилетев в заданный район, я, как и было условлено с экипажами Илов, энергичным разворотом отваливаю от группы и снижаюсь. Слышу по радио взволнованный голос:
- «Сокол-21», я - «Ястреб-30», куда ты?!
Выходит, истребителей не предупредили о характере [114] моего необычного задания. Вот те раз! Но вдаваться в объяснения некогда, отвечаю коротко:
- Выполняю задание.
Приближаюсь к земле:
- Миша, смотри в оба!
Впереди небольшой населенный пункт, вижу до сорока танков, автомашин и до батальона пехоты.
- Шинели зеленые, на бортах техники - кресты, люди разбегаются, - докладывает Горбунов. - Немцы!
В подтверждение этого внизу застрекотали зенитные пулеметы и «эрликоны».
Уходим от греха подальше, а километра через три на опушке леса видим еще какое-то скопление войск: несколько артиллерийских орудий, 10 танков, 15 автомашин и до двух рот пехоты.
Горбунов докладывает (впрочем, я и сам все отлично вижу, так как лечу на минимальной высоте):
- Шинели серые, на бортах - звездочки, люди машут руками и шапками. Наши!
Так в течение 20 минут мы облетели весь заданный район, я имел полную ясность относительно расположения наших и вражеских частей и их численности.
Осталось сбросить вымпел.
- Миша, сбросишь вымпел по моей команде - не промахнись!
Выбрав место наибольшего скопления наших солдат, командую:
- Приготовиться!… Бросай!
Мне не видно, куда упал вымпел.
- Товарищ командир! Вымпел подобран! - докладывает Миша. - Угодили в самую точку…
Вернувшись домой, я обнаружил в самолете более двадцати пулевых пробоин…
Во второй половине октября ожесточенные бои на земле и в воздухе развернулись на подступах к Дебрецену. [115]
Гитлеровское командование потребовало от своих войск оборонять важные железнодорожные узлы Дебрецен, Ньиредьхаза и Чоп до последнего солдата. Немцы не только упорно сопротивлялись, но на одном из участков к югу от Дебрецена им удалось окружить часть наших войск с ПН - пунктом наведения 7-й гвардейской ШАД во главе с заместителем командира дивизии.
И снова мне поручили задачу, сходную с недавней, но только более крупного масштаба. Нужно было обследовать обширную территорию и точно установить район нахождения наших окруженных войск, а также выявить группировки, районы сосредоточения и характер действий противника.
Мы летели парой Илов (ведомым, как всегда, был Кралькин, с которым у меня к этому времени выработалось полное взаимопонимание), нас прикрывала четверка «лавочкиных».
Я заранее решил: в район разведки выходим с запада, откуда противник ожидает нас меньше всего. Однако расчет не оправдался: можно было подумать, что кто-то предупредил немцев, во всяком случае врасплох мы их не застали. Летим с западной стороны, а навстречу - четыре «мессера». Пара «Лавочкиных» завязала с ними воздушный бой, а мы продолжаем полет в восточном направлении и просматриваем местность.
Минут через пятнадцать нас снова атаковали четыре «мессера». Им наперерез ринулась вторая пара наших истребителей. Мы продолжали вести воздушную разведку уже без прикрытия, надеясь только на себя.
Внезапно я увидел неподалеку заманчивую цель: большое скопление войск и боевой техники противника.
Надо сказать, что, отправляясь в полет на воздушную разведку, мы всегда брали с собой полный боекомплект и наносили удары по своему усмотрению.
В тот раз я не мог удержаться, чтобы не шарахнуть по гитлеровцам. Передаю Кралькину: [116]
- Атакуем!
В результате нашего налета запылало два танка и три автомашины. Хотелось повторить заход, тем более, что немецкие зенитки молчали, но я не мог позволить себе рисковать еще раз: у меня была другая задача. К тому же зенитчики, как видно, опомнившись от неожиданности, открыли огонь.