— Ты не волнуйся. Гордыня тебя не ненавидит. Он обижен на Гнева, на тебя ему плевать. Могу даже сказать, что ему тебя жаль...
— Почему такие выводы?
— Я вижу, что ты что-то узнала. Что-то важное для него. Раз я не знаю, то за эту информацию он убил бы, минимум. Ему проще найти новый сосуд для Греха, чем возиться с угрозами, — для сестрицы это лишь смех, а для меня повод задуматься.
Тогда я пропала с общих маяков на десятилетия. Мне пришлось прибегнуть к контракту с Алчностью, чтобы точно исчезнуть, чтобы мои следы не нашёл никто. Я должна была ему предоставить редкую книгу, за которой охотились коллекционеры всего миры, а испачкать свои руки не в его духе.
Что же я делала всё это время? Помимо оплаты услуг Алчности я пыталась найти то, что явно заинтересовало бы Гордыню в нашем разговоре и будущем примирении. Я не хотела, чтобы мне кто-то помогал в этом деле, я проявила самостоятельность. Я понимала, что оплеух мне не избежать. Думала, что Гнев от меня и мокрого места не оставит, а Похоть ещё добавит.
Я не считала месяца и года, пока не нашла желаемое. В результате я сумела забрать подарок только к своему возвращению. Отправила Гордыне записку через ворон, что я возвращаюсь. То, что птица вернулась, говорила о готовности братишки вести диалог. Спустя столько времени я стояла в воротах замка, искала в окнах огоньки. По коридорам никто не мелькал - это могло означать отсутствие Чревоугодия и Зависти, которые часто останавливались в замке при переходах между странами.
В моих руках был короб, я несла его с особой осторожностью, смотря больше под ноги, чем перед собой. Двери открывались сами. Я знала, куда надо идти, чтобы поговорить с Гордыней. Для такого у него была отдельная комната, не кабинет.
Подняв глаза, я рассмотрела комнату. Два кресла перед шахматным столом, на котором не было фигур. По бокам кресел тумбочки с пустыми бокалами. Я сняла пальто и обувь, оставила их в коридоре и босиком прошла к одному из кресел, сразу же садясь на место "допрашиваемого". Короб я поставила рядом со столом.
Долго ждать не пришлось, Гордыня появился в дверях бесшумно. Всегда одетый с иголочки, с ухоженной внешностью. Он всегда выглядел на все сто процентов, уверенно и богато, хотя в одежде редко использовал золото или какие-то дорогие одежды. Братишка предпочитал во все времена удобное и качественное. Завёл себе связь с каким-то родом модельеров-ательеров, чтобы они ему шили костюмы.
— И о чём же ты хочешь поговорить? — братишка сел в кресло напротив.
— Ты прекрасно понимаешь. Начиная от моего появления и по сей день ты...
— Мне плевать на тебя и твои действия.
Я ему не верила. Алчность, когда мы встретились для передачи долга, сказал, что Гордыня тайно велел своим псам из демонов выследить меня. Это стало причиной, почему я не вернулась раньше, пришлось целый год сдерживать энергию, чтобы скрыться.
— Если бы это было так, ты бы нашёл новое Уныние. Разве нет?
После моих слов Гордыня нахмурился, но ничего не произнёс, явно уже планируя преследование Похоти за её длинный язык. Теперь разговор приобретал для него больший интерес. Гордыня сложил руки в замок на столе, поджал губу и прищурился.
— Не относись ко мне, как к ребёнку. Мне и самой не нравится, что меня насильно оставляют с тобой. Конечно, ты скажешь, что я могла бы уйти в любой момент, но мы понимаем, что это не так, — немного тише продолжила я.
— Конечно... Потому что за такой проступок только мне достанется, — процедил он сквозь зубы.
— Я не хочу сейчас обсуждать Гнева, но к этой теме мы ещё вернёмся. А сейчас мы говорим о нас. Я хочу понять, почему ты так ко мне относишься и почему не убил, когда я увидела тебя и...
— Ты удобный союзник. Как и остальные Грехи.
— Почему ты лжёшь? — тут уже я остановила его слова.
Гордыня замялся. Его рука замерла в воздухе, его глаза сверлили меня. Вновь испуг, который исчез за холодностью его глаз.
— Я понимаю, что я не интересна тебе, как собеседник. Мы из разных времён, да и личностями не сойдёмся. Я просто хотела обрести семью. И пока эту семью мне дают Гнев, Похоть и Чревоугодие. С Алчностью я временами сближаюсь, даже Зависть перестала испытывать ко мне ненависть, когда перестала видеть во мне соперника во власти. Я хочу чувствовать себя в семье...