Гордыня был величественным королём на шахматном поле и направлял остальных Грехов. Я могла сравнить себя с ладьёй, которая двигалась только прямо с уверенностью в том, что кто-то стоит у меня за спиной или провожает дальше. Наши отношения ограничивались беседами и встречами в его замке, но это были одни из самых тёплых.
Зависть... Она, как река или море, непредсказуемая, её настроение зависит от внешних факторов. Слово в её сторону, и уже начинается шторм. А я плот или корабль, который пытается найти остров в этом пространстве.
Чревоугодие никогда не сидит на месте, куда-то движется. Она путешественник, вечный турист. Наши отношения и моё восприятие её можно описать нашей поездкой в горы, когда днём мы гуляли в лесу, катались на лыжах и сноубордах, а вечерами и ночами кутались в пледы, готовили горячий шоколад и какао, садились у камина и просто говорили. Это так уютно и беззаботно.
С сестрицей были иные, но немаловажные эмоции, которые будоражили мою кровь, помогали жить. Похоть помогала мне чувствовать себя свободной, получать новые эмоции, видеть новую жизнь в тех ярких красках, в которых жила сестрица. Я могла сравнить её с фейерверками, громким, ярким и живым. Себя же я видела мечтателем, который сидел на балконе и восхищался её красотой.
Гнев остался в моей памяти тем статным человеком, рядом с которым я могла почувствовать себя принцессой. А он был братом-принцом, который ограничивал меня от всех бед внешнего мира. Я была рядом и защищала его от злых слухов и языков, а он держал меч и щит в руках, оберегая меня. Это звучит так по-детски, слишком романтично и наивно, но я могла себе позволить такие выражения по отношению к нему.
С забавой Алчность наблюдал за тем, как я говорю. Наверное, я была похожа на него, когда он рассказывал про имена Грехов. Мы много говорили. На удивление, у нас было так много тем для разговора. Пока мы перебирали их, наступило утро.
Двое под дождём
Была весна. Моя последняя на тот момент весна в нашем мире. Я знала о том, что Дитя меня не оставило. Оно дало мне мнимую свободу, которой я была слишком поглощена тем, что решала проблемы всех, не позволяла помочь себе или узнать о всех моих переживаниях. Считала себя недостаточно сильной, чтобы быть среди Грехов. А эти прозвища заставляли меня чувствовать себя ребёнком. Птичка, цветок жизни, ангелочек, рок-звезда, ягодка, Барби...
Кулон Алчности перестал действовать, я вновь стала видеть Дитя, которое приглашало меня на озеро, чтобы поговорить. Я знала, что ребёнок хочет меня забрать, что для удовлетворения своего желания нужна лишь я.
Судьба складывала всё так, чтобы о моём исчезновении никто не заметил сразу. Гнев и Гордыня возобновили общение, сблизились до того уровня, пока не появилась я. Похоть и Алчность путешествовали, а Чревоугодие наконец примирилась с Завистью. Я осталась одна на то время, пока меня мучали видения. Это было дело рук Дитя. Именно оно сделало так, чтобы обо мне забыли на какое-то время.
Временами души обретали большую силу, но их уничтожали сразу. Только в одном из десяти миллионов случаев такая душа уходила от преследования. Считалось, что такие избегали и получали благословение сразу Двух Творцов. И то Дитя с моим именем стало преследовать меня. Мотивы таких душ навечно остаются загадкой, которую невозможно разгадать.
В очередной раз меня оставили в замке Гордыни, да только он не заметил этого, так как редко приходил в особняк из-за обилия работы. Все знали, что моим любимым местом была библиотека, поэтому я решила оставить прощальную записку на главном столе. Помню, что мои руки дрожали, а лист записки был мокрым от моих слёз.
Я понимала, что нужно было выбрать более приметное место, например, ворота, но так я считала правильным. Среди ночи я покинула особняк, не оборачиваясь на него, чтобы сдержать весь порыв эмоций в себе. Мне хотелось закричать, расплакаться, кинуться в объятия к Гневу или Похоти, но я не могла. Это ставило их под угрозу.
В видениях Дитя назвало конкретное озеро. Но в той полосе настал сезон дождей. Индия редко славилась умеренной погодой. Но Дитя выбрало ту зону для нашей встречи. Я оставила их всех, чтобы заключить контракт на защиту семьи. Так нужно было поступить, и пусть они меня осудят за легкомыслие.
Мой путь привёл меня под дождь на безжизненное озеро. Я стояла два часа в одиночестве, пока меня с ног не попытался сбить сильнейший порыв ветра. Когда я убрала руки от глаз, то сумела рассмотреть Дитя.