Приехав к нам рано утром, генерал-полковник принял мой рапорт, поздоровался и сказал:
— Покажите-ка госпиталь. Чем богаты?
Пошли в обход. Начали с цокольного этажа, где размещалось приемно-сортировочное отделение. Несмотря на то что здание внешне выглядело неказисто, внутри было много воздуха, светло, тепло, чисто, имелись необходимые приспособления для ухода за ранеными и питания. Одно за другим осмотрели все хирургические отделения, где тоже был должный порядок. Потом побывали в операционно-перевязочных блоках, лечебно-диагностических кабинетах. И всюду — разговоры с разными людьми: военными врачами и медицинскими сестрами, санитарами и особенно с ранеными. Именно разговоры, а не просто вопросы-ответы. Они были конкретны и по делу, касались и общей обстановки в госпитале, и методов лечения, и качества ухода со стороны медицинских сестер, санитаров. Мне было отрадно слышать, как раненые хорошо отзывались о тех, «то бережно переносит их на перевязки в операционные и перевязочные, о лечащих врачах, кто «спасает от смерти», как сказал раненый в летах. А Ефим Иванович, гляжу, никак не реагирует; сперва я даже обиделся, потом улыбнулся, понял, что для него такое подразумевается само собой, иначе и не может быть, и мысленно согласился с ним.
А он все спрашивал да отвечал, соглашался или не соглашался, объясняя почему, с тем, например, можно ли уменьшить срок лечения после такой-то операции. И все без тени снисходительности, с уважением к собеседнику и с сознанием собственного веса, словом, беседы шли на равных. Завершились они таким же по тональности, но более насыщенным в деловом отношении собеседованием с руководящим составом госпиталя. Положительно оценив в общих чертах работу госпиталя, Ефим Иванович Смирнов отметил некоторые слабые ее места, а главное, характеризовал дальнейшее направление деятельности всей медицинской службы, дал лаконичные, но емкие советы на ближайшее будущее. Говорил он с глубоким пониманием военной медицины того времени, эмоционально и доброжелательно. На следующий день на утренней конференции после сообщения дежурного врача и выступления ведущего хирурга я изложил замечания и советы начальника Главного военно-санитарного управления, которые были учтены.
Встреча с Е. И. Смирновым запомнилась всем нам и содействовала дальнейшему совершенствованию дела.
Александр Васильевич Кулагин, заместитель по политчасти, поведал мне в те дни о таком разговоре между ранеными, который произошел в его присутствии в третьей палате.
— Толковый он мужик, Смирнов, главный медицинский генерал, — произнес один раненый в гипсе.
— Серьезный товарищ, — откликнулся другой.
— Совестливый человек!.. — отозвался третий, и с ним согласились все.
Кстати сказать, в 1980 году мне довелось встретиться с генерал-полковником Е. И. Смирновым. Вспомнили годы Великой Отечественной войны. Я спросил:
— Интересно, какое впечатление произвел на вас тогда, в 1944 году, эвакогоспиталь № 3829 в Смоленске?
Он чуть улыбнулся, отчего его суровое лицо солдата-мыслителя сразу подобрело, и ответил:
— Здание выглядело снаружи совсем разрушенным, окна забиты невесть чем, без нормальных дверей, и я был поражен, увидев внутри электрический свет, тепло, нормальные человеческие условия для раненых.
Но нам он не сказал тогда о своем отрадном впечатлении, полагая, по-видимому, что иначе в Красной Армии и не могло быть. Впрочем, мы тоже так считали, работая не за страх, а за совесть.
Сестры милосердия
Среди творцов побед советского народа в битвах Великой Отечественной было немало женщин, в особенности среди медиков. Прекрасный образ нашей девушки в военной форме, с медицинской сумкой на боку стал одним из символов героизма в защите Родины. Не уступая мужчинам-воинам в отваге, девушки — санинструкторы, санитарки, многочисленные медицинские палатные, перевязочные и операционные сестры — вложили огромный труд и вдохновенную самоотверженность в деятельность медицинской службы Вооруженных Сил СССР на всех ее этапах. Они внесли большой вклад вместе с остальными медиками в то, что миллионы и миллионы советских солдат и офицеров, пораженных вражеским оружием, вовремя получили первую медицинскую помощь на поле брани, а затем и полное излечение, вернулись в строй и продолжали борьбу с фашистами, а после победы активно участвовали в возрождении своей земли.