Объяснение.
Ответы на всё.
И ему открылось: хватит упорствовать.
Хватит так отчаянно этого желать.
Брось думать.
Просто дай этому прийти.
Зубы зубы-зубызубызубызубзубзуб…
Это не зубы.
Это яркая, сверкающая решетка с печатными буквами МАК
[4]
спереди.
Столлингс, человек рядом с ним на переднем пассажирском сиденье, не видит,
что
надвигается.
За трехчасовую поездку к северу от Бойсе стало очевидно, что Столлингс обожает звук собственного голоса и делает то, что делал все это время, – болтает. Он перестал слушать еще час назад, когда обнаружил, что может совсем отключиться, раз в пять минут или около того вставляя реплики вроде «я и не думал об этом в таком ключе» или «гм-м, любопытно».
И как раз повернулся, чтобы сделать этот символический взнос в беседу, когда прочел слово «МАК» в нескольких футах за окном со стороны Столлингса.
Даже не начал реагировать – едва успел прочесть слово, – когда окно рядом с головой Столлингса взорвалось градом стеклянного щебня.
Подушка безопасности тоже взрывается, вылетая из рулевой колонки, но с миллисекундным опозданием, чуть разминувшись с его головой, врезающейся в стекло достаточно сильно, чтобы пробить его насквозь.
Правый бок «Линкольн Таункар» вминается под апокалиптический звон разлетающегося стекла и скрежет сгибающегося металла, и голова Столлингса принимает прямой удар решетки радиатора грузовика.
Итан чувствует жар двигателя грузовика, врезающегося в автомобиль.
Внезапная вонь бензина и тормозной жидкости.
Кровь повсюду – сбегает по треснувшему ветровому стеклу, брызжет на приборную панель, ему в глаза, все еще вырываясь из того, что осталось от Столлингса.
«Таункар» скользит боком через перекресток под напором грузовика к стене того кирпичного дома с телефонной будкой возле переулка, когда он теряет сознание.
Глава 02
Ему улыбалась женщина. По крайней мере, ему подумалось, что это полный рот красивых зубов, хотя перед глазами все так расплывалось и двоилось, что толком и не скажешь. Она склонилась чуть ближе, обе ее головы слились воедино, и черты проступили достаточно четко, чтобы разглядеть, что она красавица. Форменный белый халат с короткими рукавами, застегнутый на пуговицы до самого низа, юбка кончается чуть выше колен.
Она все повторяла его имя.
– Мистер Бёрк! Мистер Бёрк, вы меня слышите? Мистер Бёрк!
Головная боль прошла.
Он начал медленно, осторожно наполнять легкие воздухом, пока боль в ребрах не оборвала вдох.
Должно быть, он скривился, потому что медсестра сказала:
– Вы еще испытываете дискомфорт в левом боку?
– Дискомфорт! – Он застонал сквозь смех. – Да, я испытываю дискомфорт. Определенно можете называть это так.
– Если хотите, могу дать вам какое-нибудь обезболивающее посильнее.
– Думаю, обойдусь.
– Ладно, но надо не изображать из себя мученика, мистер Бёрк. Я сделаю что угодно, чтобы вам было комфортно, только скажите. Я ваша девушка. Кстати, зовут меня Пэм.
– Спасибо, Пэм. По-моему, я вас помню с прошлого раза, когда был здесь. Мне ни за что не забыть этот классический халат медсестры. Я и не знал, что их еще выпускают.
– Что ж, я рада, что память к вам возвращается. Это очень хорошо. Доктор Митер скоро вас проведает. Вы не против, если я померю вам давление?
– Разумеется.
– Чудесно.
Медсестра Пэм взяла тонометр с тележки у изножья кровати и застегнула манжету вокруг его левого бицепса.
– Вы нас порядком напугали, мистер Бёрк, – сказала она, накачивая манжету. – Вот так вот взяли и ушли.
И молчала, пока стрелка не опустилась.
– Как я сдал? – поинтересовался он.
– На пять с плюсом. Систолическое сто двадцать два. Диастолическое семьдесят пять. – Она отстегнула липучку манжеты. – Когда вас привезли, вы были в бреду. Вроде как не знали, кто вы такой.
Он сел в кровати. Туман в голове начал рассеиваться. Он в частной больничной палате – вроде бы даже знакомой. Рядом с кроватью окно. Жалюзи закрыты, но свет, пробивающийся сквозь щели, достаточно робок для раннего утра или раннего вечера.
– Где вы меня нашли? – спросил.
– На переднем дворе Мака Скози. Вы потеряли сознание. Вы помните, что там делали? Мак сказал, что выглядели вы довольно возбужденным и запутавшимся.
– Я очнулся вчера у реки. Не знал, ни кто я, ни где нахожусь.
– Вы покинули больницу. Вы помните, как уходили?
– Нет. Я пошел к жилищу Скози, потому что он был единственным Маком в телефонной книге.
– Что-то я не поняла…
– Мак было единственным именем, которое имело для меня хоть какой-то смысл.
– И почему вы так думали?
– Потому что Мак было последним словом, которое я прочел перед тем, как в нас врезался грузовик.
– А, правильно… вашу машину саданул в бок грузовик «Мак».
– Именно.
– Сознание – вещь странная, – заметила медсестра, обогнув край кровати и подходя к окну. – Действует загадочным образом. Отыскивает диковиннейшие связи.
– Сколько времени прошло с тех пор, как меня снова сюда привезли?
Она подняла жалюзи.
– Около полутора суток.
Свет хлынул в комнату.
За окном действительно стояло утро, солнце только-только отделилось от восточной гряды скал.
– У вас было сильное сотрясение, – сообщила она. – Вы могли там и умереть.
– А я и чувствовал себя так, будто помираю.
Свет раннего утра, заливающий городок, был просто сногсшибателен.
– Как ваша память? – осведомилась Пэм.
– Страннее некуда. Все вернулось ко мне, когда я вспомнил аварию. Будто кто-то просто щелкнул выключателем. Как состояние агента Столлингса?
– Кого?
– Человека, ехавшего на переднем пассажирском сиденье автомобиля, когда произошло столкновение.
– А.
– Он не выжил, да?
Медсестра Пэм вернулась к кровати и, протянув руку, положила ладонь ему на запястье.
– Боюсь, что нет.
Он так и предполагал. Не видел подобных травм еще с войны. И все же подтвердившееся подозрение подействовало отрезвляюще.
– Он был вашим близким другом? – поинтересовалась медсестра.
– Нет. Я впервые увидел его утром того же дня.
– Должно быть, просто ужасно. Мне так жаль.
– Каков
мой
урон?
– Простите?
– Какие у меня травмы?
– Доктор Митер сможет просветить вас лучше моего, но вы получили сотрясение мозга; теперь оно купировано. Пара сломанных ребер. Небольшие ссадины и синяки. Учитывая все обстоятельства, все могло кончиться для вас намного-намного хуже.
Отвернувшись, она направилась к двери, начала было ее открывать, но тут задержалась и быстро оглянулась через плечо:
– Итак, мы уверены, что ваша память возвращается?
– Абсолютно.
– Как вас зовут?
– Итан, – ответил он.
– Отлично.
– Можете сделать мне одолжение? – спросил он.
Широкая, киловаттная улыбка.
– Только скажите.
– Мне нужно позвонить ряду людей. Жене. Начальству в Конторе. Кто-нибудь с ними связывался?
– По-моему, кто-то из офиса шерифа звонил вашим экстренным контактам после аварии. Дали им знать, что случилось, сообщили о вашем состоянии.
– У меня в кармане пиджака во время столкновения был айфон. Вы, случаем, не знаете, где он?
– Нет, но я определенно могу надеть свою детективную шляпку Нэнси Дрю
[5]
и выяснить это для вас.
– Буду искренне благодарен.
– Там красная кнопочка на перилах сбоку. Видите?
Итан опустил взгляд на кнопочку.
– Я в одном клике от вас.
Просияв еще одной лучезарной улыбкой, медсестра Пэм удалилась.