Во всяком случае для человека без корней, без ясной цели, да и без желаний. Ощущение спрятанного внутри могущества ставило препоны душе и разуму - не навреди. Не следуй напролом. Воронцов устал смирять рвущиеся наружу таланты, он искал ПОКОЯ.
...Рука Захара невольно сотворила крестное знамя, губы прошептали - изыди! Память услужливо подсказала слова православной молитвы.
Призрак не растаял. Нематериальная гостья как будто вздохнула, опустила руки и поплыла к окну. А Воронцов почувствовал уже не раз испытанное насланное спокойствие: на подоконнике, за раздувающейся шторой сидел кот. Глаза зверька приобрели странное свойство - полыхали отраженным зеленоватым светом, горели, словно фантастические угольки. Призрак подплыл к коту, и Воронцову показалось, что гостья и Приятель ведут некий диалог на недоступном ему уровне. Кот легонько шевелит ушами, призрак пытается его в чем-то убедить, Приятель не соглашается, упорствует...
- Вы скажете мне, что здесь происходит? - хрипло проговорил Воронцов.
Успокоительные эманации кота усилились, Захар догадался, что зверек пытается дать ему понять: "Не беспокойся, опасности нет, к тебе пришел друг..."
- Какой, к черту, друг?! - вспылил Воронцов. - Что вы здесь задумали?!
Призрачная девушка, как будто моля о чем-то Захара, вновь протянула руки...
От фантастически прекрасной гостьи исходили волны любви и добра. Горящие зеленоватыми светлячками глаза кота точно просили друга-человека довериться другу-призраку... У Захара уже не оставалось сомнений: кот и призрачная девушка действуют заодно, они зачем-то пришли к Захару поочередности, Приятель, вероятно, не смог исполнить некую миссию - девушка явилась помочь.
Или навредить?
Нет, прекрасное лицо исполнено безыскусной природной добротой, злом не искажена ни одна черта, ничто не намекает на коварство...
- Приятель, перестань меня зомбировать! - прикрикнул Воронцов. - Я сам могу разобраться, где тут добро, а где злоба!
Призрак всплеснул прозрачными руками, от кота перестали поступать успокоительные импульсы...
Захар сполз к краю кровати, сел, свесив ноги до пола. Прямо посмотрел в иллюзорное лицо с едва угадываемыми огромными глазами...
Призрачная девушка смотрела на Захара с ласковой улыбкой. Губы неслышно шевелились, гостья пыталась достучаться до "искусственного" сознания человека, пыталась найти читаемую его восприятием волну... Кажется просила ей открыться...
Не получалось! Захар видел только беспрестанное шевеление губ, привычная недоверчивость сковывала разум, душа - не открывалась. Привычки не было. И повода.
Понявший безуспешность попыток призрак отступил. Плечи девушки обвисли, голова огорченно помоталась из стороны в сторону; искреннее сожаление девушки всколыхнуло что-то внутри Захара. Не понимая, что он делает, Воронцов протянул ей руку...
Пальцы призрака и человека встретились. Рука Захара потеряла материальность, как будто вытянулась в невероятно длинную тонкую нить, казалось - мизинцем Воронцов смог бы дотронуться до Луны, легко огладить ладонью красноватый шарик Марса. Еще мгновение и за рукой потянется все тело... Захар Воронцов превратится в тончайшую сверкающую иглу и унесется в глубины космоса...
Неведомый вихрь был готов подхватить теряющего вес и материальность человека! Мгновение - и человек исчезнет из этой комнаты, из Солнечной системы, из галактики, увлеченный прохладным вихрем пронесется по Вселенной... Куда-то, зачем-то, к кому-то...
За малую долю мгновения до полного подчинения желанию призрака - унести, Захар отдернул руку. Комната, только что подернутая зыбкой пеленой, обрела нормальное место в пространстве и времени с болезненным ударом по нервам, по всей сущности Захара Воронцова.
Призрак, покачиваясь, колебался перед глазами человека. Захар был готов увидеть на иллюзорном лице обиду, разочарование и даже гнев...
Ничего подобного не различил. Девушка печально изогнула губы, покачала головой, исчезла.
Комната стала прежней и темной, шторы понуро обвисли, ветерок ушел вслед флиртовать с прекрасной незнакомкой. У Воронцова осталось ощущение тяжелейшей потери. Он чувствовал себя человеком, отказавшимся от чего-то необъятно дивного, он видел себя глупцом, отринувшим ПОДАРОК, которого даже осмыслить не в состоянии.