Взвинтив себя практически до состояния бешенства, я метнулся влево, в тень перил. Первый раз попав в притон сексоголиков, смотрел во все стороны, широко распахнув глаза. В принципе, вполне типичные двухэтажные апартаменты, если не обращать внимание на роскошь, аляповую и демонстративную. Мещанство у людей в почете, по типу двенадцати фарфоровых слоников на специальной полочке, долженствующих приманивать удачу. Подумать страшно, сколько эти гончарные изделия стоят. Но меня в первую очередь интересовала люстра. Богатеньких товарищей, осветительные грибы не интересовали. Фууу… это же как у всех! Мы соорудим монструозную, украшенную резьбой, костяную безвкусицу и подвесим ее к потолку. И там у нас понимаешь, в специальных рожках будет гореть сок вееров. Дорого и абсолютно не нужно — но как еще прикажете пыль любовникам в глаза пускать? Взглянешь на нее и сразу становиться понятно, что непростые люди здесь живут. Какают исключительно бабочками, распространяющими вокруг себя непередаваемый аромат.
Ну, да ладно, перейдем к моим противникам. Кинул любопытный взор, сквозь ажурные перила, стараясь оставаться незамеченным. Стоят голубчики посередине холла, глазенками по сторонам шныряют, не хуже меня. Всего четверо, остальные на кухне. Вот туда мы не пойдем. Во-первых, там Словенина, найдут еще случайно. Во-вторых, парадный вход манил меня свободой. Выскочу и ищи ветра в поле! Главное, успеть до подхода анестезиолога. Мерзкие у них какие-то прозвания, просто в дрожь бросает. Настоящие от боли при операциях избавляют, мнится мне, у этого негодяя совсем другая задача. Начали!
Подпрыгнул и бесшумно взлетел в воздух, не забыв при этом перерубить канат на котором висела люстра. При помощи него, ее опускали на первый этаж, заправляли емкости топливом. Я и ветвистая красотка, приземлились одновременно. Она на головы врагов, а я рядом. Кистень! Наконечник описал несколько оборотов, доканчивая начатое люстрой. Мог бы и не стараться, полтонны упавшие высоты трех метров, никого не обошли своим вниманием. Не расслабляться! Метнулся к выходу и потянул створку на себя, забывать о тех, кто проверяет кухню не соответствовало моим намереньям. Дверь послушно распахнулась, мы с незнакомым мужчиной уставились друг другу в глаза. Я с изумлением, так как по моим расчетам, боевая тройка должна быть еще за углом. Он с бесстрастным выражением лица, что было крайне удивительно. Еще бы! Я бы так не смог, лезвие углубившееся в тело на две ладони, помешало бы. Он посмотрел на Вертуна, потом перевел взгляд на мое лицо. Мелькнула тень узнавания, он шагнул вперед, нанизываясь на лезвие как жук на булавку. Ему это не мешало, проделал неожиданный финт так обыденно, как будто каждый день этим занимался. Мне пришлось туго, Вертун блокирован в теле, ни туда и ни сюда. У него что, там металопласт высшей пробы вживлен? Точно — это киборг! Бросил рукоять меча и потянулся за пистолетом — дурак, бежать было нужно! Понял это чуть погодя, так как железный слуга сделал неуловимое движение, кажется нанес удар ногой. Может быть и другой конечностью, но я вновь отправился в полет, естественно, не по своей воле. Враг вытащил из-под плаща, нечто похожее на базуку. Трубу самого отвратительного вида, на мой пристрастный взгляд конечно. На одном конце, она была украшена раструбом, с другого торчало несколько боеголовок. Объективов у них не было, но мне на миг показалось, что это сама матушка-смерть взглянула на меня.
Труба издала басисто-шипящий звук и выплюнула боеголовки. Впрочем, они оказались просто утяжелителями по краям сети. Мне от этого не стало легче, липучая ячеистая гадость облепила со всех сторон. Еще и обмоталась вокруг меня несколько раз. Так что на пол, я грохнулся аккуратно и грамотно упакованный. Дергаться даже не пытался. Смысл? Сразу понятно, что имею дело с высокими технологиями, это вам не корявые самоделки местных. Как бы хуже не стало, удушит еще или током шарахнет. Выждем немного, а там посмотрим — терпение, это мое второе имя!
Народу в холле между тем прибыло, с кухни заявилась троица бойцов, самого обычного наемничьего вида. С улицы зашли копии моего захватчика. Крутые ребятки! Под плащами боевая броня-хамелеон, неуловимо подстраивающаяся под цвет окружающей обстановки. Плазменные пистолеты-пулеметы, дубинки с боковыми рукоятями и наконечниками в виде вилки. Шокеры, к бабке не ходи! Больше им ничего и не нужно, для того что бы меня на тот свет отправить. Один несет небольшой чемоданчик, как я понимаю, с медицинским оборудованием. Продуманные твари! Что-то я выхода из данной ситуации совсем не вижу. Попытался освободиться, сеть моих ожиданий не подвела, схлопотал разряд энергии, аж зубы лязгнули.
Мужик тем временем, вдумчиво вытаскивал Вертуна из груди, неторопливо так, с ленцой. Возьмет своими граблями за лезвие и потянет, раскачает и вновь повторит. Заело у него там что-то. Наемники с интересом за ним наблюдали. Наверное, не каждый день такую картину видеть приходилось. К ловцам из боевой тройки, это не относилось. С столь же бесстрастным выражение лица, один из них сказал.
— Стареешь. Где это видано, что бы раньше малец смог тебя проткнуть? Согласно протоколу, если износ превышает более восьмидесяти процентов, ты подлежишь утилизации.
— Не торопись, — четко поставленным голосом, ответил предполагаемый утиль. — Мои системы в норме. Согласно той же процедуре, мы повстречали модификанта Кудесника. Ущерб в данном случае, считается приемлемым. Прежде чем отправляться на свалку, я требую полной проверки.
— Ресурсы хочешь потратить без всякого толку? Сам знаешь, доставка в центр обойдется недешево.
— Я тоже ресурс, двести тридцать один год функционирования без нареканий. И ты прав, простой мальчишка, даже подойти ко мне не успел бы. Настаиваю на особом мнении, готов принять утилизацию в случае ошибки. Но тебе и так это ясно, оставался бы ты человеком, я бы подумал, что ты хочешь от меня избавиться и занять мое место. По возвращении на базу, подам рапорт, о прохождении тобой тестов на подверженность эмоциям. В эту игру можно играть вдвоем. Твое мнение?
На показательно невозмутимом лице что-то дрогнуло, оппонент пошел на попятную.
— Признаю свою ошибку. Скорее всего, образец действительно неизвестный ранее модификант.
— Тебе на инструктаже говорили, что необходимо безоговорочное подчинение старшим по званию? На первый раз, я тебя прощаю. Все же ты только недавно завербован, и пока не прижился. Еще одно подозрение на сохранение тобой человеческой составляющей, я буду безжалостен. Мне и чувство-то такое неведомо. Что ты сейчас должен сделать?
— Устранить свидетелей нашего разговора, — воздух прочертили очереди из шариков плазмы и наемники упали на пол.
— Молодец, — похвалил один ходячий тостер другого. — Рационализм прежде всего, от них все равно избавились бы. Люди говорят — меньше знаешь, крепче спишь. Только вот, не упоминают — что много знаешь, вообще никогда не просыпаешься. А раз у нас носильщиков поубавилось, в качестве урока, потащишь пленника в одиночку. Ясно?
— Команда принята.
Сверкнула вспышка шокера и я отключился.
* * *
Придя в сознание, первым делом обнаружил напротив себя до отвращения знакомую личность Лютика. Отрок изволил сам с собой играть в неизвестную мне настольную игру. Так как я лежал на втором этаже двухъярусной кровати, то было прекрасно видно, что в качестве фишек он использует протонные батарейки. Их вместилище обнаружилось на полу, тот самый сейф, только вскрытый. Оглядевшись, я понял, что судьба в очередной раз занесла меня в тюрьму, но крайне комфортабельную. Белоснежные стены, сияющий никелем унитаз, пластиковая мебель. Даже кофеварка присутствовала, облагораживая обстановку блестящими боками. Окон, как и дверей, не наблюдалось. Пораскинув извилинами, решил не напрягаться и оставить разбор полетов на потом. Крайне важно было выяснить ожидающие меня перспективы. Думаю, Лютик не откажется просветить на этот счет. Молодому козленку явно скучно, поскольку он в одиночестве развлекается. Непростым вопросом — бывают ли пожилые козлята, займусь в следующий раз. Спрыгнул на пол и подсел к столу. Протянул руку и щелчком пальцев, метко отправил одну из батареек Лютику в лоб. Порочное дитя берсеркеров, возмущаться не спешило, потирая больное место. Чует щенок, в чьей прихожей лужу напрудил. Помолчав минуту, он спросил: